"Федор Васильевич Гладков. Вольница (Повесть о детстве-2)" - читать интересную книгу автора

очень хорошие и умные книги. Я говорю это тебе потому, что ты
любознательный, ты опытнее, чем эти барчата. Правда-то на твоей стороне.
Хотя сложные вопросы человеческих отношений были вне моего понимания, я
чувствовал в словах Варвары Петровны что-то общее с проповедью Микитушки о
правде.
- У нас Микитушка тоже о правде рассказывал. А Митрия Степаныча,
мироеда, лжой обзывал. Митрий-то Степаныч и брательника в острог отправил:
деньги фальшивые ему подбросил. Ну, а Микитушку становой забрал. А
Луконя-слепой от правды-то своей дурачком сделался.
Варвара Петровна с удивлением взглянула мне в лицо и растроганно
засмеялась.
- А-а, вот ты до каких мыслей додумался! Деревенских парнишек рано
жизнь уму-разуму учит.
Она говорила со мной, как с ровней, а не как с малолетком, и я радостно
чувствовал себя рядом с нею старше своих лет. Свои мысли она высказывала
так, как будто говорила вслух сама с собой, но я знал, что она беседует со
мною. Так же, вероятно, разговаривала она и со своими учениками, когда
бывала в их гурьбе. В ней я чувствовал что-то общее с бабушкой Натальей.
Снизу со звоном взвились рассыпчатые трели гармонии, и вслед за ними с
разудалыми стонами и задушевной болью очень красиво запел низкий девичий
голос. Несколько человек поднялись с диванчиков и пошли к корме.
Тот же гармонист сидел уже на ящике, окованном железом, и, закинув
голову назад, как слепой, играл причудливые переборы. И та же молодая
бабенка с горящими глазами и скорбными морщинками над переносьем, но с
задорной улыбкой пела, когда гармонист переходил к запевке:

Ах, Волга, Волга,
Ты плещешь вольно...
Ох, любила час я,
А сердцу больно...

Сидела она на тугом мешке из дерюги, закинув руки за голову. Из-под
цветистого полушалка выбивались темные пряди взбитых волос. Круглое лицо ее
со вздернутым носом, румяное, умоляюще уставилось на гармониста. Те же парни
в стареньких шляпах не обращали ни на кого внимания и оживленно
переговаривались. А когда гармонист опять заиграл запевку, бабенка
закачалась из стороны в сторону, закрыла глаза, и мне показалось, что лицо
ее побледнело.

Ах, только Волга разольется...
Эх, Волга матушка-река-а!
Д'сердце радостью забьется...
Эх, да за-аливает берега-а...

И вместе с перебором призывно закричала речитативом:

Ах, милый мой!
Ой, где ты, где ты?..
Ну, отзовись ты
Хоть с того света!..