"Федор Васильевич Гладков. Повесть о детстве" - читать интересную книгу автора

за дверью.
- А Сыгнейку женить надо - избалуется, - деловито решил дед. - Да и
бабу надо лишнюю в дому: твоя-то вон и денег тех не стоит, что в кладку
дали.
Отец сидел хмуро и нелюдимо.
- Ежели женить Сыгнея, батюшка, так надо овец продавать. Чего же у нас
останется?
Дед важно доил свою бороду.
- В извоз поедешь... от Митрия Стоднева. В Саратов!
Кожи повезешь. Мед. Хлеб. Сходно.
- А как же без лошади дома-то?
- У Каляганова кобыленку возьму. Поедешь в извоз с шабрами. Готовиться
надо.
Мать испуганно глядела на отца. Он не обращал на нее никакого внимания.
Катерина съехидничала, прислушиваясь к пению веретена и поплевывая на
пальцы, которые быстро и ловко тянули и крутили нитку у самой шелковистой
мочки:
- Хоть бы сам-то тятенька в извоз поехал на придачу к братке - все-таки
вздохнули бы вольготней...
Отец смотрел на нее из-за ладони неодобрительно, но в глазах играли
лукавые огоньки. А дед веско изрек:
- Вот и Катьку надо с рук сбыть. Засиделась. Рази тоже до двадцати
годов в девках сидеть? Сватьев надо звать.
- Сначала бы ее, батюшка, надо выдать, а потом и Сыгнея женить. Теперь
кладка-то дороже стала - целковых двадцать. Вот то же на то же и выйдет.
- Поговори у меня! - цыкнул на него дедушка. - Без тебя ума нет?
Дед не терпит, когда при нем высказывают свои суждения: сыновья должны
беспрекословно выполнять его приказания - не перечить, не советовать.
Какие могут быть свои мысли у молодых? Жизнь прожить - не поле перейти.
У него, у старика, на теле столько рубцов, что, если сложить года всех
его детей, это число составит только часть этих следов. Он, старик, весь
прошит кнутьем и кулаками:
он вышел из барщины. Он знает, что такое власть баринасамодержца: ты -
червь под ногою владыки, тебе ничего не принадлежит - ни колоса, ни
волоса. У тебя есть голова на плечах, чтоб иметь помыслы, есть руки, чтобы
выполнять труд, есть ноги, чтобы ходить, но ценность человека определяется
волей барина. Воля твоя - воля барина, руки твои - желанья барина, ноги
твои - капризы барина. Вот его, деда, однажды барин заставил сто раз
бесперечь прыгать через дугу. Сорок раз прыгнул - за дугу задел, и она
упала. Барин повелел ему дать сорок кнутов, а после порки опять приказал
прыгать сначала. Он согрешил - схитрил, обманул барина, тайно проявил
своеволие: задел дугу на десятом разе - думал, что барин ему даст только
десять кнутов.
А барина нельзя обмануть: за своеволие ему дали девяносто кнутов. Сидел
он в сарае и плакал: своя-то воля дурацкая, своя воля красна волей
хозяина. Наутро он с великой радостью и усердием сделал сто прыжков -
летал над дугой птицей. И барин был доволен, и он, дед, постиг великую
премудрость рабского самоотречения.
- Мы - рабы божьи, - поучал дедушка при всяком случае, угрожающе
постукивая пальцами по столу. - Мы - крестьяне, крестный труд от века