"Федор Гладков. Зеленя (Рассказ про войну)" - читать интересную книгу автора

бросился к огороже бульвара и крикнул:
- Эй вы, азиаты! Волоки сюда их! Живо!
Черкесы вскинули винтовки на плечи и взмахнули руками.
- Арря!
Пленники побрели вместе с конвойными к генералу.
При входе на бульвар генерал взмахнул нагайкой и остановил их. Он
въехал в самую середину толпы. Пленников расставили полукругом. Откуда-то
внезапно подошли станичники и стали таким же полукругом за конвоем.
- Почему захвачен мальчишка? А ну, чертенок, кто ты такой?
- Свой... немазаный-сухой...
- Как?
- Так... попал дурак впросак... Не все дураки - есть и умные.
- Что-о? Ах ты, поросенок!
В толпе блеснули улыбки.
- Откуда мальчишка?
- Захвачен за станицей с оружием в руках.
- Почему с оружием? Откуда у тебя оружие?
Мальчик прямо смотрел на генерала, оглядывался на товарищей и
улыбался. Он увидел Титку, обрадовался и кивнул головой: "Ни черта, мол, -
не бойся!"
- Откуда у тебя оружие? Вместе с большевиками был? Что делал за
станицей?
- Сорок стрелял.
- Как это - сорок?
- А так... сорок-белобок. С кадет сбивал эполет...
Мальчик продолжал смотреть на генерала дерзко и озорно.
- Поручик! - генерал взмахнул нагайкой.
- Слушаю-с!
Поручик взял мальчика и потянул его из толпы. Мальчик озлился, вырвал
рукав из рук офицера. Заложив руки в карманы, он посмотрел на него
звериными глазами. На бледном лице дрожали насупленные брови.
- Ну, иди, иди!
- Не трожь! Не цапать!
- Ах ты, урод этакий! Кубышка!
- А ты не цапай! Мерзавцы! Мало я вас перестрелял...
Офицер с изумлением взглянул на мальчика.
- Ах ты, комарья пипка!
И с усмешкой взял его за ухо. Мальчик яростно ударил его по руке.
- Не смей трогать, белый барбос!
Офицер нахмурился и покраснел. И непонятно было, не то он был
оскорблен, не то смутился. Он отвернулся, молча и хмуро подвел мальчика к
старухе и поставил около черкеса с винтовкой.
Титка слышал, как кто-то взял его за рукав и, царапая ногтями по
руке, потащил на бульвар. Около него шло огромное существо, тяжелое, как
глыба, и смердило потом, перегорелым спиртом и горклой махоркой. Ему стало
непереносно лихо.
- Брысь, чувал! Сам пойду...
Казак засопел и захлебнулся слюною.
- Убью, сукин сын!
Широкими шагами Титка зашагал вперед, не оглядываясь. Было похоже,