"Анатолий Гладилин. Жулики, добро пожаловать во Францию!" - читать интересную книгу автора

Лет пять тому назад одна судебная история возмутила даже ко всему
привыкшую Францию. Группа хулиганов остановила молодую девушку в переулке и
под угрозой того, что спустят с поводка разъяренного питбуля, заставила
спуститься в подвал. В подвале девушку хором изнасиловали. Обычно жертвы
таких преступлений крайне редко обращаются в полицию: и стыдно, и страшно.
Девушка показала характер, и несмотря на апатию полиции и угрозы хулиганов
(ее преследовали на улице, звонили домой, всячески оскорбляли), довела дело
до суда. И французский гуманный суд вдруг забыл про тяжелое детство
хулиганов, про то, что они безработные и поэтому вынуждены разъезжать на
ворованном БМВ, и - редчайший случай - приговорил их к тюрьме, причем не на
условный срок, а на действительный. Видимо, разъяренный питбуль на поводке
произвел впечатление. Главный хулиган (владелец питбуля) продолжал посылать
девушке из тюрьмы угрожающие письма, а его адвокат подал на апелляцию,
просто так, для проформы. Ну а дальше... Какая-то судебная чиновница что-то
забыла подписать или подписала не там, или не в тот день. В результате
адвокат воспользовался судебным промахом, и главный хулиган вернулся к
своему питбулю свободным человеком.
Несколько газет напечатали интервью с девушкой. Она в отчаянии. Бросила
свою квартиру, работу, сбежала из города, не знает где прятаться и у кого
искать защиты.
Даже телевидение сподобилось спросить у судебной чиновницы, как и
почему такое произошло и что теперь делать. Милая пожилая дама появилась в
кадре и устало улыбнулась:
- Что теперь делать? Делать нечего. Закон есть закон. А от ошибок никто
из нас не застрахован.
Оно, конечно, негуманно, архаично, реакционно, недемократично, и ни в
какие политкорректные ворота не лезет, но будь у меня возможность, я бы сам,
собственноручно повесил эту даму на первом же суку.


Преступление и наказание

Ну а если б я действительно повесил чиновницу французской юстиции? Что
ж, рассмотрим вариант преступления и наказания, точнее, французскую градацию
политкорректного наказания за преступление. Ваш покорный слуга готов
провести эксперимент. Итак, в русской деревне я покупаю у ночного сторожа за
поллитру дробовик, привожу его в Париж как коллекционное охотничье ружье
(такое разрешается) и замышляю совершить громкое убийство. Бог с ней, с
чиновницей, женщин обижать нехорошо. Я выбираю цель покрупнее. Я
останавливаю свою машину у входа в парижскую мэрию и жду, когда в дверях
покажется парижский мэр месье Дэляноэ. Пиф-паф, ой-ой-ой, умирает зайчик
мой, - в данном случае, бедный месье Дэляноэ, которому, между прочим, я
искренне желаю здоровья и долгих лет жизни. Так как убегать я никуда не
собираюсь, меня тут же арестовывают, надевают наручники. Теледикторы со
скорбными лицами посвящают все вечерние новости убийству мэра, а французские
газеты утром выходят с большими заголовками, типа "Страшное преступление в
Париже" или "Русская мафия бесчинствует во Франции".
Между тем, меня допоздна допрашивают на Кэ д'Орфевр в том самом
кабинете, где сидел легендарный герой Сименона комиссар Мегрэ. Допрос
ведется корректно, я не увиливаю от ответов, меня угощают кофе, сигаретами,