"Анатолий Гладилин. Евангелие от Робеспьера" - читать интересную книгу автора

Лишь через год после того, как Руссо поселился у своего благодетеля,
его воззвание попало в мансарду к прилежному студенту Максимилиану Мари
Исидор де. Студент тут же помчался в Эрменонвиль - это абсолютно точно. Но
видел ли ученик своего учителя, а если видел, то о чем они говорили -
абсолютно никому неизвестно. (Однако есть основания предполагать, что ученик
не забыл унижения, которому подвергся Руссо, живя из милости у аристократа.
Через несколько лет он об этом напомнит Франции).
Прослужив около года в Париже письмоводителем прокурора парламента
господина Нолло, Максимилиан Мари Исидор де, вернувшись в Аррас, стал
адвокатом при совете Артуа и был избран членом Аррасской академии наук и
искусств, написав работу о "Бесчестных наказаниях".
"...Граждане, отвечающие за преступления другого гражданина! Осужденные
за бесчестье, заслуженное другим! О! Именно с этим чудовищем общественного
порядка я борюсь. Преграждать путь преступлению следует посредством мудрых
законов, соблюдения нравственности, еще более могущественной, чем законы, а
не посредством жестоких обычаев, всегда более вредных для блага общества,
чем самые преступления, которые они могли бы предупредить..."
И мечтал, чтобы "небо помогло бы довести его слабую работу до молодого
монарха, который правит нами".
И послал эту работу в Королевское общество наук и искусств в Меце на
конкурс, где и получил вторую премию.
Сделав Аррасскую академию полигоном для отработки своих тяжеловесных
периодов, Максимилиан Мари Исидор де скоро приобрел среди почтенных отцов
семейств и либеральных молодых интеллигентов славу лучшего оратора и был
избран президентом Академии наук и искусств (учтивый священник Жозеф Фуше
предлагал ему свою дружбу, и лишь сумрачный Лазар Карно сразу хватался за
голову, как только председатель академии просил слова).
Но разбор судебных дел при совете Артуа и успехи в литературном кружке
"Розати" не мешали ему каждый день открывать увесистый том в кожаном
переплете, на страницах которого великий Жан-Жак заявлял, что не может быть
исключительной национальной религии, но тем не менее требовал гражданской
присяги.
Аррасского адвоката волновали политические воззрения Руссо, в которых:
Свобода каждого должна вытекать из его братского согласия с ему
подобными, а то, что должно служить народу гарантией, вытекало бы из самого
характера власти. Потому что ставить гарантии власти вне ее, а не в ней
самой, значило бы неосторожно угрожать ей, раздражать ее, внушать ей желание
захватить то, в чем ей отказывают, а это способствовало бы возникновению
беспорядка в ожидании деспотизма.
И поэтому Руссо взывал к общественному единству и из законов признавал
только те, источником которых была общая воля, и доказывал, что деспотизму
нескольких людей - все равно, организованному или анархическому - должна
противостоять общая сила всех граждан. Вот что запоминал адвокат при совете
Артуа.
Ежедневное штудирование привело к тому, что господин Робеспьер был
готов проповедовать теорию своего учителя и отстаивать принципы Руссо (ни на
йоту не отступая от них по каким-либо соображениям частного или
политического характера), как только будет возможность, практически
воплотить взгляды великого Жан-Жака в жизнь, но так как пока такая
возможность исключалась, Максимилиан Мари Исидор де ставил увесистый том в