"Марк Гиршин. Дневник простака: Случай в гостинице на 44-й улице " - читать интересную книгу автора

Этот кто-то протянул мне руку и спросил, хорошо ли мне здесь. Когда они
ушли, я вспомнил, что видел его в опекающей меня организации. Наверное, он
решил проверить, как устроены его подопечные.
Потом Рита меня ругала: если бы вы пожаловались, что темный номер и нет
кондишена, вас бы тут же переселили! Мне дали люксовый номер, сказала Рита.
А что, я буду, как вы, молчать? Тут вы интеллигентностью ничего не возьмете.
Если бы они мне не дали, что я хочу, я бы им такое устроила, что было бы
слышно в Белом доме. Имейте в виду, на интеллигентности вы не уедете.
Вот-вот, расхохоталась Рита, будете так само, как сейчас, улыбаться "шесть
на девять" и останетесь на мели! Приходите вечером. Я вас приглашаю. Будет
один хороший друг мужа из Москвы, вы увидите, какой у меня теперь номер. Я
вам позвоню в восемь, о'кэй?
Я пошел погулять по Нью-Йорку, но застрял в книжном магазине. Около
восьми я опомнился и, весь мокрый, прибежал в номер. Не хотелось подводить
Риту, раз я обещал быть. Но она мне не звонила, тогда я сам ей позвонил. Она
спросила, где я был и что делаю, но зайти не предложила. В трубку была
слышна музыка и голоса, по-видимому, она передумала меня звать, и мне ничего
не оставалось, как попрощаться и положить трубку. А так не хотелось уходить
из магазина! Но возвращаться было уже поздно, Они уже закрыли. Очень
досадно. Включил телевизор.

Августа 7-е

Это понедельник, а по понедельникам опекающая меня организация, буду
называть ее сокращенно ОМО, выдает деньги. Когда я пришел, в приемной уже
сидело немало людей.
Я тоже сел, ожидая вызова. Вдруг женщина рядом спросила, не помню ли я
ее. Я не мог вспомнить, но лицо мальчика с ней показалось мне знакомым.
Тогда она сказала, что помогла мне найти мой чемодан в аэропорту, когда я
сюда прилетел. При этих словах мальчик улыбнулся мне, как знакомому,
покраснел и тут же опустил глаза. В эту минуту женщину вызвали. Она дала мне
свой телефон и сказала, что я всегда смогу с ней проконсультироваться,
потому что она в Америке уже три года и знает язык, а Америка сложная
страна.
Чтобы скоротать время, я взял один из лежащих на стуле старых номеров
"Новой Речи" и наткнулся на объявление: "Интересная блондинка ищет
знакомства с серьезным интеллигентным господином, любящего музыку, искусство
и путешествии. Отвечать только с приложением фотографии". Опять упрекал
себя. Зачем возил рассказы за тридевять земель, чтобы отдать их эмигрантской
газете, любящую искусство?
Затем моим вниманием завладел один посетитель ОМО, шумный,
самоуверенный и с бойким московским акцентом. Он сказал, что никогда не
изучал и не будет учить английский, потому что ему как писателю-сатирику
начхать на все языки, кроме того, на котором он пишет. Узнав, что он
сатирик, я стал слушать его, мне показалось, что и другие посетители
прислушивались к нему по той же причине. Я спросил, знаком ли он с одним
московским писателем, и назвал имя писателя. На это сатирик неожиданно грубо
ответил, что с нашей эмиграцией в Америку они стали для нас трупы. После
этого ответа я почувствовал к нему неприязнь, поскольку им сатирик как бы
перечеркивал значение моего знакомства. А он, не обращая на меня больше