"Наталия Гинзбург. Семейный беседы: Романы, повести, рассказы " - читать интересную книгу автора

особой любовью и скорбью. При жизни он всегда глядел на бабушку свысока,
считая, что она не большого ума. Впрочем, так же он обходился и со всеми
нами. А теперь, когда она умерла, он прощал ей недостатки и слабости как
невинные и заслуживающие снисхождения.
Бабушка оставила нам в наследство свою мебель. Мебель эта, по словам
отца, была "очень ценная", но матери она не нравилась. Однако, когда Пьера,
жена Джино, подтвердила, что мебель прекрасная, мать смущенно умолкла: она
очень доверяла мнению Пьеры и ее вкусу. И все же, по мнению матери, мебель
была слишком громоздкая и тяжеловесная: там были, например, кресла, которые
дедушка Паренте вывез из Индии, - черного резного дерева, а вместо
подлокотников - слоновьи головы; потом небольшие скамеечки, черные с
позолотой, кажется китайские, множество фарфоровых статуэток, столовое
серебро с фамильными гербами, оставшееся от Дормитцеров - боковой ветви
нашего рода: в награду за денежную ссуду они получили от Франца Иосифа
баронский титул.
Мать боялась, что Альберто, когда приедет из пансиона на каникулы,
снесет что-нибудь в ломбард. Поэтому она заказала буфет, запиравшийся на
ключ, и туда поставила весь фарфор. Она постоянно твердила, что бабушкина
мебель не подходит для нашей квартиры - загромождает ее и совсем не
смотрится.
- Эта мебель, - слышали мы каждый день, - не для улицы Палламальо!
Тогда отец решил сменить жилье, и мы переехали на проспект Короля
Умберто, в небольшой старый дом, выходивший окнами на бульвар. Наша квартира
находилась в нижнем этаже, и мать была очень довольна этим, поскольку до
улицы рукой подать, не надо таскаться вверх и вниз по лестнице и можно даже
выходить "без шляпы". У нее была мечта выходить "без шляпы", что отец ей
строго-настрого запрещал.
- Но ведь в Палермо я всегда выходила без шляпы! - оправдывалась мать.
- В Палермо! Вспомнила, что было пятнадцать лет назад! Посмотри на
Фрэнсис! Разве она когда-нибудь выходит без шляпы?
Альберто оставил пансион и приехал в Турин сдавать экзамены за
лицейский курс. Экзамены он сдал на "отлично", чем нас просто поразил.
- Что я тебе говорила, Беппино? - торжествовала мать. - Когда он хочет,
он может учиться.
- Ну а теперь? - спросил отец. - Что мы с ним теперь будем делать?
- Ну что ты будешь делать с этим Альберто! - в который раз вспоминала
мать тетю Друзиллу.
У тети Друзиллы тоже был сын-лентяй, и она часто повторяла:
- Ну что ты будешь делать с этим Андреа!
Это ей, тете Друзилле, принадлежала еще одна знаменитая фраза:
- Что ж, и тебе есть в чем на люди показаться!
Иногда летом она выезжала с нами в горы, снимала дом неподалеку и,
хвастаясь перед матерью одеждой своего сына, приговаривала:
- Что ж, и Андреа есть в чем на люди показаться! Сразу же по приезде в
горы Друзилла шла на ферму, где продавали молоко, и говорила:
- Я даже готова чуток переплатить, но чтоб молоко мне приносили раньше,
чем другим.
Дело кончалось тем, что молоко ей приносили в то же время, что и нам, а
брали с нее дороже.
- Ну что ты будешь делать с этим Альберто! - все лето повторяла мать.