"Нодар Джин. Учитель (Евангелие от Иосифа)" - читать интересную книгу автора

огромный - извините, высокий - небосвод!" - и звезда на власиковой фуражке
проколола мне глаз острым лучом.
- Вургун?! - рассвирепел я. - Самед Вургун?! Бакинец?! Он не поэт, а
козел, Власик, и подруга твоя потому с ним и водится! С тобой же и с другими
дуроебами из твоей шоблы она мудохается потому, что вы пиздюки! А она враг,
Власик: пасется с англичанами! Я все знаю!
- Я этого не знал... - пролепетал Власик и снял фуражку, теперь уже
снова несчастный.
- Чего не знал? Что я все знаю?!
- Нет, я про англичан не знал, Есиф Высарьоныч.
Я прислушался к себе: нога не болела. Болела зато голова. Причем, -
странно: боль начиналась в ступне, и чем выше, чем ближе к голове, тем
сильнее давило. После летней кондрашки любая боль в голове меня
настораживала, но в этот раз боль возникла у меня от ярости, а не давления.
Вообще зимой я сержусь чаще, чем в другие сезоны. Может, ссылки
сибирские невольно вспоминались. Горец я все-таки. Потому и греет мне душу
всадник на фоне Казбека.
Постучав пальцами по его силуэту на папиросной коробке, я отвлек себя
фразой, которую рассказал "товарищ кинорежиссер Чиарули". Один тбилисский
психиатр проверял пациентов на нормальность странным вопросом: "Вот высота
горы Казбек 5047 метров. Считаете ли вы это достаточным?".
Надо бы с этим психиатром встретиться...
- "Я про англичан не знал, Есиф Высарьоныч"! - передразнил я Власика. -
Не знал, а надо было! И надо было еще знать, что этот засранец произнес свой
сраный куплет не в Большом театре. И не сегодня, а давно. И пал потом, лжец,
на колени. На персидский ковер. Почему его и духа не было сегодня в театре!
Понятно?
- Понятно, товарищ Сталин.
- Хорошо же ты, получается, слушал все и наблюдал сегодня, начальник
охраны! Если б слушал, то запомнил бы кто из мастеров слова сказал "как
никто".
Власик молчал и теперь уже не решался убрать пот над бровями. Я
прикрутил фитиль и после паузы сказал:
- А "как никто" сказал писатель Леонов. Тоже плохой... Что он сказал?
Власик молчал.
- Он сказал так: после сотворения мира люди стали измерять его возраст.
Начали, как всегда, евреи. Про евреев он не говорил. Это я говорю. И
измеряли, мол, себе пока не родился Учитель. Он не называл его Учителем. Это
я. А родился Учитель в 3760 году после сотворения мира. А кто, спрашиваю еще
раз, Учитель, Власик?
Не осмелившись назвать Христа, Власик засопел.
Я хмыкнул и продолжил:
- Ты прав, - Христос. И после его рождения люди стали пренебрегать
богом. То есть датой творения. И начали измерять возраст мира заново: один
год, два и так далее. Но писатель Леонов предложил, Власик, забыть и об
этом. И с нынешнего дня измерять возраст истории по-новому. Со дня рождения
кого, Власик?
- Товарища Сталина! - обрадовался он.
- Ты ему веришь, Власик? Веришь в его искренность?
- Верю! - заспешил Власик, как если бы речь шла об искренности не