"Нодар Джин. Учитель (Евангелие от Иосифа)" - читать интересную книгу автора

дальше.
Потом я стал искать в коробке уцелевшую папиросу, но не нашел. Все
оказались сплюснуты.
- Ты очень тяжелый, Власик. Худеть надо.
- Я кушаю средне, но толстею.
- Кушать можно сколько угодно. Глотать пищу надо реже.
- Знаю, Есиф Высарьоныч.
- Но забываешь. Я тоже забыл - что делаю завтра.
- Завтра вы собирались бросать курить. Вы дочери обещали. И она вас
тоже учила как отвыкнуть от курева, - хихикнул он. - Не класть в рот
папиросу и не зажигать ее.
- Знаю, но тоже забываю. А что еще завтра?
- Завтра вы решили отдыхать, Есиф Высарьоныч.
- Я устал. А сегодня кто к нам, значит, едет на ужин?
- Товарищ Берия, товарищ Булганин, товарищ Ворошилов, товарищ
Каганович, товарищ Маленков, товарищ Мао с переводчиком, товарищ Микоян,
товарищ Молотов, товарищ Хрущев и товарищ кинорежиссер Чираули с дамой.
- Чиаурели, - поправил я. - А чем дама тебе не "товарищ"?
- Она француженка, Есиф Высарьоныч, и не работник, а журналистка. Вам
Лаврентий Палыч про нее рассказывал...
- Это правильно, что мы Чиаурели пригласили...
- Очень правильно! - согласился Власик.
- Я не закончил.
- Извините, товарищ Сталин!
- Чиаурели живой человек.
Власик не понял.
- Миша, я говорю, художник. Живой человек.
- Ах, в этом смысле! - догадался он.
- А в каком еще? И правильно: Прокурор мне про эту даму рассказывал. Он
Мише завидует. Он и про генерала моего вредно докладывал. Что тот в Берлине
Марику Рекк наяривает.
- Певицу?
- А кого еще? И это, мол, опасно: она буржуазная певица. А я Прокурору
сказал, Власик, что опасная идеология распространяется по другим каналам.
- По другим? - испугался он.
- Не перебивай! Сперма, я сказал ему, не чернильное пятно. Она следов
не оставляет. А если и оставляет, то выиграет, значит, наша идеология...
Неожиданно для меня Власик понял, что я шучу - и рассмеялся. Он был
счастлив оттого, что мне стало весело. И ему это счастье захотелось
закрепить:
- А можно спросить, Есиф Высарьоныч?
- О чем?
- О товарище Мехлисе.
Я насупился:
- А вот он как раз почти не живой. И не товарищ.
Власик задумался. В том числе, наверное, и о том, что ошибся, упомянув
товарища, который, по моему мнению, уже почти не живой. Хотя когда-то - как
Власик сейчас - тоже был крупным начальником. Крупнее, - в Политуправлении
Красной армии.
- Спроси! - разрешил я Власику, списав его ошибку за счет того же