"Нодар Джин. Философское" - читать интересную книгу авторакоторым Разум пользуется у нас. Невпечатляемость всех
антиинтеллектуалистских манифестаций обусловлена иным. Бунт против Разума - это своего рода нудизм. И подобна тому, как культ голого тела не может быть серьезным аргументом против одежды, "культ безумия" отнюдь не посрамляет Разум. С другой же стороны, точно так же, как адамов костюм нудистов является дерзким, но бесплодным вызовом обывательскому истэблишменту, "революция безумия" - это прежде всего бунт против мира, который Стэнли Креймер именует "безумным", против потребительского принципа жизни, против ханжеской философии конформиста. "Идеология безумия" - это резкая реплика, брошенная мещанскому сознанию, которое, в свою очередь, уже давно обернулось самостоятельной идеологией и нареклось прагматизмом. Реплика эффективная, но, повторяем, неубедительная. Прагматизм пропитал собою все клетки современного общества; он стал каноническим учебником жизни для нынешнего мещанина; больше того - единственным способом его существования. Между тем многие современные интеллектуалы с каждым днем все болезненнее ощущают его агрессивную аморальность. Бесспорно, аморальна уже начальная заповедь прагматизма: истинно лишь то, что выгодно, "справедливое" - лишь удобное в образе нашего поведения. "Что хорошо для "Дженерал Моторс" - хорошо для Америки", и дальше: что хорошо для Америки, только то истинно и справедливо, - таков незатейливый сюжет нынешней прагматической мысли, готовой штурмовать даже простейшие нормы морали. Спекулируя на формальном почтении к логике, прагматисты низводят Разум до уровня пошлого житейского рассудка. Однако "новые интеллектуалы", не "заметив" этой подтасовки и восстав против практического рассудка, вместе с водой выплескивают и ребенка. Они ведут Франца-Иосифа, где все "разложено" по законам мещанского "здравого смысла", бросает обвинение Разуму как таковому, именно его и считая подлинным виновником всех людских бед. Принципиальную алогичность конкретного мира "подзащитные" Мэддокса обобщают в образе метафизической, безысходной абсурдности человеческого общества. Реплика "новых интеллектуалов" не может быть убедительной, ибо адрес их шумного похода заведомо ошибочен. Мэддокс полагает, что объемистый ящик Пандоры захлопывается просто: для этого-де стайговскому интеллектуалу-дистрофику достаточно отказаться от способности мыслить, убежать от головоломного "частокола" и прыгнуть в пропасть. где пируют бесшабашные дионисические бонвиваны. Здесь Мэддокс похож на страуса, прячущего голову в крылья и искренне считающего, что хищник его не видит, ибо не видит его он сам. Но подобный рецепт был бы наивен лишь в том случае, если б он не был опасен: дионисический пир может ведь оказаться и валтасаровым... Но если даже представить невозможное и допустить, что "культ безумия" вернет мозгу первоначальную "дионисическую племенную девственность", то и в этом случае не удастся законсервировать "спасительное" статус-кво. Ибо даже первобытный человек, не умевший думать, начинал, наверно, с того, что учился размышлять. "Не убегай слишком далеко, - предупреждали старые мудрецы, - ибо, возвращаясь, придется пройти столько же". Ко подобно тому, как нельзя "остановить мгновение", невозможно остановить и мысль. Можно и нужно другое: дать ей истинный путь. "Будем же хорошо мыслить..." - так сказал Паскаль и добавил: "Это и есть основной принцип морали". Свое презрение к Разуму "идеологи безумия" чаще всего объясняют тем, что он отчуждает человека от самого себя, |
|
|