"Нодар Джин. История моего самоубийства" - читать интересную книгу автора

еврейского народа и апроприации синагоги под фабрику. Ответил Ричард. Ветры
мировой истории, объявил он, вырвут его, то есть Тельмана, из
председательского кресла, умчат в Чечено-Ингушские горы и пригвоздят там к
вершине, где коршун иудейского возмездия выклюет ему печень. Опытный
баснописец, разбиравшийся в тонкостях иносказательного слога, Арсануков
среагировал на заявление Ричарда адекватно: развернулся, уселся в черный
автомобиль марки Волга и умчался восвояси, приказав на ходу румяным
грузчикам последовать его примеру. Время от времени, однако, наезжал в
синагогу пересчитывать стариков: природный оптимизм подсказывал ему, что, за
исключением Хаима, жить им осталось недолго, и с первой же счастливой
кончиной среди богомольцев синагога окажется без кворума, то есть
"непосещаемой", чем - с возвышенной целью поголовного околгочивания
чечено-ингушских домохозяек - горсовет немедленно и воспользуется.
Старики, между тем, держались: не только не загибались из сущего
зловредства, но молились Богу с таким рвением, что помимо многочисленных
грехов артистического прошлого Тот прощал им даже фонетические ошибки при
чтении Торы. Отчаявшись, Тельман обратился за помощью к оперативным
работникам милиции, которые заслали в синагогу - под видом заезжей набожной
еврейки - арестованную накануне за растление пионера проститутку казахского
происхождения, прибывшую на заработки из Алтайского края. Вдобавок к
невозбуждению дела против нее казашке в случае успеха было обещано
разрешение на грозненскую прописку и бессрочный пропуск в местный Дворец
пионеров, причем, задачу ей дали до потехи простую: совращение в гроб любого
из стариков.
Закончилась затея, действительно, потешно: ни один из музыкантов,
привыкших на гастролях ко вниманию менее зловонных дам, на казашку не
позарился, тогда как сама она, подавленная искренностью, с которой старики
общались с небесами, призналась им в своей гнусной миссии и попросилась в
лоно еврейского Бога, общение с которым, как оказалось, не требует Его
присутствия, что, дескать, особенно удобно, если находишься в маленькой
одиночной камере. Взамен она обещала - пока за ней не придут из милиции -
стряпать им горячие блюда. Старики просьбу выполнили: представили ее своему
Богу, но от казахских блюд их всех, за исключением привратника, стошнило, а
потому, выдав двести рублей, они велели ей не мешкать и улизнуть в родные
края. Вместе с нею туда же улизнул и привратник, оставив записку, что жизнь
слишком коротка, чтобы бороться со злом и отказываться от горячего. Никто
его кроме Ричарда не осудил, а Хаим даже сказал, будто привратник повел себя
достойно, поскольку в Талмуде записано, что, если еврею невмоготу сдерживать
похоть, ему следует уйти в чужие края и предаться блуду вдали от родного
народа. Лишившись, однако, миньяна, старики забили в синагоге окна, навесили
на плюшевые гардины мешочки с нафталином, покрыли скамейки простынями и
заперли на замок дверь, ведущую в синагогу из пристройки, где они и осели в
ожидании десятого еврея, которого, по их расчетам, тотчас же и должен был
прислать Господь, ежели, конечно, Он был на стороне не грозненского
горсовета, а Им же избранного народа.

17. Евреи бывают порхающие и непорхающие


Вместо десятого еврея объявился все тот же мусульманин Тельман.