"Нодар Джин. История моего самоубийства" - читать интересную книгу автора

именно поэтому старые люди и кажутся мне носителями единственно возможной,
нездешней, мудрости, пробившейся к ним из уже близкого пространства небытия.
Не жизнь делает человека мудрым, а приближение смерти...
Когда старые евреи внимательно разглядели меня, один из них, убрав с
носа очки, произнес:
-- Что?
-- Я тоже еврей, -- ответил я, но никто не шелохнулся.
-- Откуда? -- спросил он же.
-- Из Москвы.
-- Третий Рим! -- и над ним сразу же посмеялись:
-- Левин у нас считает только до трех!
-- В общем-то я из Тбилиси, -- поправился я.
-- Второй Париж! -- рассмеялся Левин. -- Слушай, Кипнис, вот ты опять
посмеешься, а оно так и есть. Сами французы говорят: Тбилиси - второй Париж!
-- Это говорят не французы, поц, а тбилисцы, которые не видели Парижа,
-- сказал Кипнис и повернул ко мне изрытое оспой лицо. -- Все на свете
существует в одном экземпляре!
-- А говорят, Вильна - второй Иерусалим, -- ответил я.
-- Об этом как раз спроси у Кипниса, -- хмыкнул Левин. -- В Иерусалим
едет у нас он, ему и знать.
-- Вильна - не второй Иерусалим, -- подвинулся Кипнис к Левину. -- И не
третий. Первый Иерусалим - это старый Иерусалим, второй - это сегодняшний, а
третий - это в который мне разрешат уехать. Через 120 лет и еще 120 дней.
Я улыбнулся ему, но он меня не понял и обиделся:
-- Молодые думают, что старики дураки, но старики знают, что дураки -
это молодые.
-- Ну и кто прав? -- поддержал я его.
-- Мертвые. Они догадываются, что дураки и те, и другие.
-- Правильно! -- обрадовался я. -- Подумал об этом сам!
-- Тебе так думать рано! -- рассудил Кипнис. -- И пришел ты сюда не
думать.
-- А у вас тут трудно уезжать? -- сменил я тему.
-- У него шурин збарски, -- подвинулся к Кипнису третий старик, желтый
и сухой, как пергамент.
-- Что такое збарски? -- спросил я.
-- "Что такое збарски"?! -- удивился он. -- Збарский - это большой
человек, Збарский потрошил Ленина.
-- То есть как это "потрошил"? -- не понял я.
-- Хорошо - не спрашиваешь что такое Ленин! А напрасно! Ленин - это не
то, что показывают у вас в мавзолее. Там показывают куклу с начинкой, -- и
помял пергаментное лицо.
-- Пергамент-таки, наконец, прав! -- сказал Кипнис.
-- Пергамент? -- удивился я.
-- У него фамилия Пергамент, -- пояснил Кипнис. -- Не слышал такую
фамилию, "Пергамент"?
-- Слышал, -- соврал я. -- Так почему кукла?
-- Как тебя звать? Не надо, не говори! Важно другое: если бы ты был
мертвый, ты был бы непригодный для жизни; поставь тебя на ноги - упадешь;
скажи тебе слово - не услышишь. Поэтому тебя - что? - зарыли бы в землю как
непригодного для жизни. Но если б ты на что-нибудь годился, тебя порезали бы