"Нодар Джин. Повесть о любви и суете" - читать интересную книгу автора

зачатия. Потом решительно шагнула ко мне и раскрыла сумку, из которой на
меня пялился крохотный шпиц. Белый.
Моя реакция тоже была поэтапной. Сначала я обомлел. Потом пролепетал,
что классика зовут Чехов, а рассказ называется "Дама с собачкой". Сияя, она
вставила, что всю жизнь воображает себя этой дамой, но обзавелась собачкой
только вчера.
Как только я снова изобразил на лице недоумение, японка заверила меня,
что собачий карантин на вывоз не распространяется.
Я думал уже о неочевидном. И о том, что за очевидным не поспеваю.
Не поспел и за тем - почему вдруг Грабовски шагнул ко мне и извинился.
Сперва показалось, будто пришёл забирать у меня японку. Выяснилось -
вспомнил обо мне из вежливости. Я ответил, что уже ухожу, но вернусь
молиться в сочельник, поскольку эта церковь набита людьми не только в
Рождество, но и в будни.
Грабовски - в нечётком квадрате своём - рассмеялся:
-- Приходите хоть в Рождество! Всё равно усажу вас в седилию!
Я снова опустился на мраморную полку:
-- Куда?! Вы имеете в виду "s-e-d-i-l-i-a"?
-- Обещаю!
Потом я постепенно выговорил:
-- Отец Грабовски, что такое "седилия"?
-- Место, на котором вы сидите! Самое почётное! Рядом с алтарём!





6. Нет ничего более постоянного, чем отсутствие


На съезд консерваторов я не пошёл в тот день. Не пошёл и в следующий.
Не брился, не ел и на лондонские звонки не отзывался. Мне было некогда: я
наконец расписался - и через неделю рукопись была завершена.
Но расписал я не ту историю, на которой застрял. Не о Стиве Грабовском.
О другом человеке.
Подобно каждому, меньше всего на свете мне известно о самом себе. О том
как устроен мой собственный мозг. Поэтому, кстати, претендуя на понимание
мироздания, никто не способен понять свою судьбу. Познавшие бога не знают
себя, и в несуществующем каждый идиот разбирается лучше, чем в своих
ощущениях.
Ещё до возвращения в гостиницу, направляясь к выходу из церкви
Грабовского, я - неожиданно для себя - вспомнил Анну Хмельницкую, которую
три года назад встретил мимолётно в городе Сочи. И никогда с той поры не
видел.
В тот день ей исполнилось двадцать два - и все эти годы она прожила у
моря. Имея о счастье смутное представление и догадываясь лишь чем оно быть
не может, там, в Сочи, Анна его и дожидалась. Поначалу ей думалось, что оно
набежит нечаянно - без предупреждения и её участия. Как волна. Так однажды и
случилось, но поскольку счастье не устоялось и схлынуло, Анна убедила себя,
будто вечный праздник придёт только если выйти к нему навстречу.