"Искандер Гилязов. Легион 'Идель-Урал' " - читать интересную книгу автора

белорусах, народах Прибалтики и др. - И.Г.)[154]. Герхард фон Менде, также
весьма информированный специалист, считал, что во время войны число
восточных добровольцев на германской стороне доходило до одного
миллиона[155].
Примерно такие же цифры фигурируют и в большинстве опубликованных
позднее мемуаров (например, Р. Гелен, П. Кляйст, X. фон Херварт)[156] и
исследований (например, А. Алексиев, О. Каро, Дж. Фишер, Э. Хессе)[157].
Соглашаются с цифрой в один миллион Михаил Геллер и Александр Некрич:
"Остается фактом, что в военных формированиях вермахта к концу войны
находилось более миллиона советских граждан различных национальностей, в том
числе и несколько сот тысяч русских"[158]. Приводит цифры от 0,7 до 1 млн
советских граждан, служивших в германских вооруженных силах, без комментария
и без выражения своего мнения, но скорее соглашаясь, и авторитетный
отечественный исследователь А.О. Чубарьян[159]. В результате анализа работ
зарубежных авторов Н.М. Раманичев пришел к выводу, что "число советских
граждан, служивших в вооруженных формированиях вермахта и полиции,
колебалось в пределах 900 тыс. - 1,5 млн человек"[160]. Цифры, приведенные в
исследовании СИ. Дробязко, несколько отличаются от названных. Он приводит
данные о численности тюркских и кавказских народов и казаков в рядах
германской армии в 1941-1945 гг.: "Казахи, узбеки, туркмены и другие
народности Средней Азии - около 70 тыс., азербайджанцы - до 40 тыс.,
северокавказцы - до 30 тыс., грузины - 25 тыс., армяне - 20 тыс., волжские
татары - 12,5 тыс., крымские татары - 10 тыс., калмыки - 7 тыс., казаки - 70
тыс.". По мнению историка, это составляло примерно четверть от общего числа
представителей народов СССР, служивших в вермахте, войсках СС и полиции (1,2
млн)[162].
П. фон цур Мюлен в своем специальном исследовании подытожил сведения
многих источников и исследований: "В середине 1943 г. восточных добровольцев
насчитывалось более 300 000 чел., через год оно удвоилось и почти достигло
одного миллиона. Число кавказцев среди них почти по единодушному мнению
считается 110 000 чел., поволжских татар от 35 до 40 000, туркестанцев от
110 до 180 000 чел. Поскольку здесь не учтены снабженческие и строительные
соединения, особые подразделения (...), то эти цифры можно увеличить и
дальше"[163].
Ясно, что с абсолютной уверенностью утверждать, что цифры эти точны и
заслуживают полного доверия, нельзя. Сомневаться в них заставляют два
момента.
Во-первых, обобщались эти сведения в Берлине на основании справок
нижестоящих чиновников и учреждений, которые по понятным причинам желали
предстать перед начальством в лучшем свете и, очевидно, приукрашивали итоги
своей деятельности. Реальные документы показывают, что, например, некоторые
восточные батальоны, упомянутые как сформированные, по существу оказывались
фантомами, созданными только на бумаге (например, под эгидой Восточных
легионов было реально создано только 7, а не 12 батальонов поволжских татар,
упоминаемых в справке X. Унглаубе).
Во-вторых, германская военная статистика, особенно в последние годы
войны, явно имела серьезнейшие пробелы, и это следует учитывать при
характеристике ее данных (в соответствующих документах можно найти
свидетельства подобных серьезных недостатков, вспомним опять цитированную
выше справку X. Унглаубе от 10 октября 1944 г.).