"Василий Семенович Гигевич. Полтергейст" - читать интересную книгу автора

карман, где, наверное, лежало заявление.
- Ты что-о?.. - забыв обо всем на свете, закричал побледневший
Селиванов. Он поднялся со стула и был теперь почти вровень с Феликсом
Эдмундовичем. - Еще и надо мной насмехаться вздумал? Мало тебе
республиканского совещания, паразит? Во-оон!..
- Есть! - Казалось, Николаенчик козырнул даже с какой-то радостью и
сразу же, повернувшись, выскочил за дверь. Словно нечистый дух испарился.
- А ты что стоишь? И ты заодно с ним? - уже не зная, как избавиться от
жгучей злости, Селиванов обрушился на молчавшего заместителя.
- Виктор Петрович, не горячитесь. Позвольте, я возьму это дело под
свой личный контроль, - дружеским голосом сказал Андрейченко. И этот тихий
голос заместителя, по службе ни разу не подводившего Селиванова, как бы
остудил начальника. И успокоил.
- Хорошо. Проверь его работу, - Селиванов почувствовал, как
подгибаются колени.
Он опустил тяжелое непослушное тело на стул и только теперь заметил,
как дрожат пальцы. Чтобы успокоиться, Селиванов повысил голос и
одновременно стучал кулаком по столу:
- Займись срочно (стук). Разберись во всех тонкостях, напиши рапорт и
сразу же мне на стол (стук). Хватит измываться над советской милицией. И
без него журналистов на нашу голову хватает (стук-стук). Всю дисциплину
разваливает, вся политработа к черту летит. А тогда я ему все припомню... И
как кабель стратегический из земли вывернул... Все-е-е припомню
(стук-стук-стук).
Два года назад Николаенчик повел пятнадцатисуточников копать на
перекрестке яму, где планировалось поставить большое выпуклое зеркало. Было
это зимой, мороз - градусов двадцать. Сжалившись над забулдыгами,
Николаенчик остановил буровую машину, которая в этот момент ехала по
дороге, и попросил шофера пробурить ямку. Приказано милицией - сделано.
Беда в том, что машина не могла подъехать к отмеченному на карте месту. С
разрешения Николаенчика отступили на полметра. Зарокотал мотор, завертелся
бур, подалась мерзлая земля. А через пару минут с метровой глубины
показались обрывки многожильного, в руку толщиной, экранированного черного
кабеля...
Не успела буровая с места сдвинуться, как около Николаенчика и
счастливых пятнадцатисуточников остановилась военная спецмашина, а из нее
высыпали солдаты с автоматами. Из кабины выскочил капитан с пистолетом в
руке. С криком: "Окружай их, берем только живыми", - капитан бросился к
Николаенчику, как к отцу родному, которого век не видел...
Когда Андрейченко, козырнув, отправился вслед за Николаенчиком,
Селиванов, переведя дух, поднялся со стула и стал ходить взад-вперед по
скрипучему паркету. Он не мог успокоиться. Как и обычно, во всех бедах
винил алкашье... "Наберутся до чертиков, а тогда у них подушки летать
начинают. Тогда они на коне. Тогда и драки, и убийства, и грабежи, и
разврат..."
Поднимая глаза, Селиванов всякий раз встречался со строгим взглядом
Феликса Эдмундовича. Казалось, тот полностью соглашался с такими выводами.
Потом размышления Селиванова переключились на судьбу Николаенчика.
"Мог бы запросто майора или капитана получить. С головой ведь. Так нет
же, как нарочно Ваньку валяет. Гнать, давно пора гнать из органов. Пусть в