"Уильям Гибсон. Зимний рынок" - читать интересную книгу автора

вокруг, но вам свет и не нужен; мотоцикл несется так быстро, что вы будто
висите вместе с ним в конусе тишины, потому что звук за вами не поспевает,
теряется - все теряется позади.
В "Королях" это лишь миг, но такие мгновения просто не забываются, даже
в ряду тысяч других, и вы возвращаетесь к ним постоянно, навсегда включив их
в свой словарь ощущений. Потрясающий фрагмент! Свобода и смерть, прямо
здесь, рядом, вечный бег по лезвию бритвы...
Но я получил все это навалом, в необработанном, чудовищно усиленном
виде, стремительным напором, бомбой, взорвавшейся в пустоте, перенасыщенной
нищетой, одиночеством и безвестностью.
И этот стремительный напор, увиденный мной изнутри, - и она сама, и ее
цель. Мне хватило, наверно, четырех секунд. Разумеется, она победила. Я снял
электроды и уставился невидящими от слез глазами на плакаты в рамах на
стене.
На нее я смотреть не мог. Слышал только, как она отсоединила оптический
вывод, как скрипнул экзоскелет, поднимая Лайзу с дивана, как он защелкал,
унося ее на кухню за стаканом воды. Я заплакал.

Рубин вставляет в брюхо игрушки на роликах тонкий щуп и разглядывает
микросхемы через увеличительное стекло, подсвечивая себе крохотными
фонариками на висках.
- И тебя зацепило.
Он пожимает плечами и поднимает взгляд. В студии уже темно, и мне в
лицо бьют два узких луча света. В металлическом ангаре Рубина холодно и
сыро. Откуда-то издалека, с берега, доносится сквозь туман предупреждающий
вой сирены.
- Да?
Теперь моя очередь пожимать плечами.
- Видимо... Я не выбирал...
Лучи света вновь опускаются в силиконовые внутренности сломанной игрушки.
- Тогда все нормально. Ты правильно поступил. Я имею в виду, она давно
решила, что ей нужно. И к тому, что она сейчас там, ты причастен не больше,
чем, скажем, твой эмоциомикшер. Не ты, так она бы еще кого-нибудь нашла. . .

Я договорился с Барри, старшим редактором, и выторговал себе двадцать
минут на пять утра.
Промозглым сентябрьским утром Лайза пришла и окатила меня тем же
набором ощущений, но теперь я был готов. Фильтры, эмоциокарты и прочее -
короче, мне не пришлось переживать все это заново с такой же силой. Затем я
недели две выкраивал минуты в редакторской, делал из ее записи нечто, что
можно показать Максу Беллу, владельцу "Автопилота". Белл не особенно
обрадовался, когда я объяснил, что принес. Скорее даже наоборот. От
редакторов, которые разрабатывают собственные проекты, как правило, одни
неприятности: каждый такой редактор рано или поздно решает, что он наконец
"открыл" кого-то, кто станет новой звездой, но кончается это почти всегда
пустой тратой времени и денег. Белл кивнул, когда я закончил рекламировать
Лайзу, затем почесал нос колпачком фломастера.
- Угу. Понял. Самый крутой хит с тех пор, как рыбы отрастили ноги, да?
Однако он подключился к демонстрационному софту, который я смикшировал,
и, когда диск выскочил из прорези его настольного "Брауна", Белл долго сидел