"Александр Гейман. Митюкова и Сидоров" - читать интересную книгу автора

людское чутье, кошачье. Вы только на четвереньки не вставайте и не пытайтесь
вынюхать, о чем там писал Сидоров - все равно не получится. Послания же
зашифрованные - только для дам и на секретном кошачьем языке. В общем, кому
надо, тот и прочтет.
Вот такое брачное объявление около симпатичных цветочков в палисаднике
как раз оканчивал Сидоров - указал свои отличительные приметы, возраст,
мужскую стать, род занятий, готовность в любое время доказать соперникам
свое право на благосклонность дам и так далее, как вдруг! - в этот самый
миг! - прямо как нарочно! - откуда-то сверху, по воздуху, во все стороны
света разнеслось:
- Я одинока... Я несчастна... Я страдаю...
Сидоров подпрыгнул на месте. Дама откликнулась! Дама звала! Он был
нужен ей! Но откуда звала дама, Сидоров сгоряча не определил и метнулся
сначала в одну сторону, потом в другую, потом завертелся юлой и стал
озираться.
- Где же ты, милый друг? Услышишь ли ты мою тоску? Или жестокая судьба
так и не даст мне испытать счастья совместного бытия? - вновь пронесся над
двором братьев Жигановых страдающий женский голос.
- Я здесь, здесь! - заполошно отозвался Сидоров. - Я слышу! Совместного
бытия... всегда пожалуйста... вот только где ты?..
Однако дама не слышала Сидорова, а ветер разносил ее призыв по всем
дворовым закоулкам, и нельзя было понять в точности, откуда он исходил.
Чуткое ухо докладывало Сидорову только то, что дама где-то там, выше. Да уж
не на чердаке ли? И Сидорова помчался назад, к окнам Фельдмана и заветному
клену. Он, конечно, мог бы покараулить у одного из подъездов, пока там не
откроется дверь. Но ведь когда еще она откроется! А вопрос стоял ребром, и
медлить было нельзя.
Интеллигентный Фельдман, отличающийся хорошими манерами, но не
быстротой реакции, не успел не только спросить Сидорова, почему он сегодня
без мыши и с преждевременно наевшимся животом, но даже удивиться этому.
Хвост Фельдмана дернулся, глаза моргнули, усы встопорщились, а философский
ум Фельдмана принялся трудиться над задачей, как сообразовать свое удивление
с правилами деликатности. Из уст растерянного Фельдмана еще только исходили
"м-я-я..." и "м-м-м...", а Сидоров меж тем миновал своего друга и на ходу
бросил всего одну фразу:
- Закрой за мной, Фельдман, мне надо в ваш подъезд.
Вы, конечно, удивитесь: как, мол, так, а неужели кошки умеют отпирать
двери? Конечно, умеют. Правда, не всякие двери и не всякие кошки. Дверь же
Фельдмана открыть было и вовсе нетрудно - это делалось нажатием кнопки.
Фельдман показывал ее Сидорову, а он с принципом ее работы был прекрасно
знаком по своим наблюдением за повадками челов. Это давно было отражено в
его дневнике наблюдений, который он вел с аккуратностью, какая подобает
ученому, философу и педагогу - как-никак, Фельдман тоже занимался
воспитанием своих челов. Так что Сидоров с лету, в небрежном прыжке надавил
на клавишу иноземного электронного замка, потом подцепил когтем край двери,
потянул на себя и не оглядываясь на Фельдмана ринулся в образовавшуюся щель,
а потом вверх по лестничной площадке - а сзади него кувыркалось в воздухе
запоздалое приветствие нерасторопного Фельдмана:
- Мя-я... Это ты, Сидоров, не ожидал тебя сегодня увидеть, м-м-м...
А Сидоров в этот миг уже взбегал по деревянной стремянке на чердак. К