"Александр Гейман. Митюкова и Сидоров" - читать интересную книгу автора

больше превосходят человеческие по сложности. С фактами не поспоришь.
Что же до писательства, то в нем в свете выявившихся выше фактов и
вовсе нет ничего удивительного. Что кошки! Если уж какой-то там толстый лев
может писать, а челы его творения почему-то очень почитают, то уж кошкам-то
писать и вовсе не труд. Вон Сидоров - обычный кот, и не толстый нисколечки,
а набросать такую сложную и тонкую вещь как брачное объявление может в два
счета. Даже не моргнув глазом. Даже с закрытыми глазами. Даже и за
творчество это не считает - так, пустячки между делом - а ведь составить
настоящее брачное объявление это тонкое и высокое искусство, требующее
вдохновения и ювелирного владения изящной словесностью. Так что ничего
особенного, что, скажем, Митюкова предавалась писательству, а Сидоров ходил
в поэтах. Справедливости ради, однако, признаем, что стихов Сидоров все же
не писал - попросту не находил это интересеным. Стихи писал чел Сидоров - а
кот Сидоров в поэты попал, так сказать, в качестве соавтора - он своего чела
вдохновлял. Тот и стишок про это сочинил. Вот стишок-то:

В квартире дома у черешен
котишко шустрое живет.
Оно и ухо лапой чешет,
оно и песенку поет.

Речь тут велась о Василии Сидорове, разумеется, а про дом у черешен
было сказано затем, что у дома Сидорова были посажены вишни. Чел Сидоров
переименовал их в черешни - это простительная поэтическая неточность, потому
что деревья эти очень близкие и с черешнями получалось почти что в рифму:
чешет - черешен. Поэтому вишни на стишок не обижались, а тем более - сам
Сидоров. Чего обижаться? Ухо-то он действительно лапой чесал. Не хвостом же.
Вечером чел Сидоров сел за компьютер и по наущению кота Василия
Сидорова вышел в Интернет. И вовремя - от Митюковой подоспело послание и
книга про одинокую кошку. Кошка была яркой и необыкновенно талантливой
личностью, о встрече с которой может только мечтать настоящий кот, уверенно
идущий по жизни и умеющий составить счастье трепетного женского сердца. Но
как нарочно коты все попадались какие-то ни то, ни се - или черствые и
бездушные, или беспомощные еще хуже Фельдмана, и не догадывались беречь
хрупкие чувства своей нежной дамы. Одинокая кошка крепилась и тайком
плакала, но все равно в одиночку воспитывала котят. И лишь душа ее
понапрасну изнывала о настоящей любви.
- Вот, Василий, каковы современные коты, - писала Митюкова Сидорову. -
Пройдут годы, сменятся поколения. Все кошки прочитают труд моего скромного
пера, и тогда коты снова научатся быть сильными и делать то, что им говорят
слабые кошки, потому что они должны защищать своих спутниц. Вот только мне
никто не вернет ни минуты счастья, которое создается только вдвоем...
Последние строчки расплывались из-за нечаянно уроненных на них слез. В
человеческих писаниях это возможно лишь в тех случаях, когда душевные
излияния поверяются бумаге, а капать слезами на электронные письма челы как
следует не умеют. А вот кошки запросто - я же говорю, что достижения
кошачьего гения намного превосходят человеческие. Митюкова вообще об этом не
заботилась, даже не заметила, как у ней это получилось - просто смахнула
пару слезинок, и все, а это волшебным образом передалось на экран. Такова
сила чувств - Сидоров и сам плакал, читая повествование о несчастной женской