"Н.Геворкян, Н.Тимакова, А.Колесников. От первого лица. Разговоры с Владимиром Путиным" - читать интересную книгу автора

обслуживало вузы), не думал о репрессиях. Мои представления о КГБ возникли
на основе романтических рассказов о работе разведчиков. Меня, без всякого
преувеличения, можно было считать успешным продуктом патриотического
воспитания советского человека.
- Вы что, ничего не знали о репрессиях?
- Толком даже и не знал. Да, я, конечно, был в курсе культа личности,
того, что пострадали люди, а потом было развенчание культа личности... Я
же совсем пацан был! Когда в университет поступал, мне 18 лет было, а
когда окончил - 23!
- Но те, кто хотел знать, знали все.
- Мы ведь жили в условиях тоталитарного государства. Все было закрыто.
Насколько глубоким был этот культ личности? Насколько серьезным? Ни я сам,
ни кто-то из моих друзей не отдавали себе в этом отчета. Так что я шел на
работу в органы с романтическими представлениями.
Но после разговора в вестибюле все вдруг затихло. Пропал тот человек.
Уже комиссия по распределению на носу. И тут опять звонок. Приглашают в
отдел кадров университета. Разговаривал со мной Дмитрий Ганцеров, я
фамилию запомнил. Он и провел со мной первую установочную беседу накануне
распределения.
А на самой комиссии чуть не случился казус. Когда дошли до моей
фамилии, представитель отдела юстиции сказал: "Да, мы берем его в
адвокатуру". Тут резко проснулся опер, курировавший распределение, - он до
этого спал где-то в углу.
"Нет-нет, - говорит, - этот вопрос решен. Мы берем Путина на работу в
органы КГБ". Прямо на распределении сказал, открыто.
И уже через несколько дней заполнил какие-то бумаги, всякие там анкеты.
- Вам сказали, что вас берут для работы в разведке?
- Конечно, нет. В том-то и дело, что подход правильный был. Говорили
примерно так: "Предлагаем поработать на том участке, на который пошлем.
Готовы?" Кто-то отвечал: "Мне надо подумать". Все, иди, следующий. И
шансов больше у этого человека нет. Если он начинает ковырять в носу: там
хочу, а там не хочу, - то его очень сложно использовать.
- Вы, видимо, сразу сказали, что готовы работать, куда пошлют?
- Да. Разумеется. Да они и сами не знали, где я буду работать. Они
просто брали людей. Это на самом деле рутинное дело - подбор кадров.
Определить, куда и кого именно направить. И мне сделали именно такое
рутинное предложение.
СЕРГЕЙ РОЛДУГИН:
Вовка сразу сказал мне, что работает в КГБ. Практически сразу. Может,
он и не должен был этого делать. Некоторым он говорил, что работает в
милиции. Я, с одной стороны, осторожно относился к этим ребятам, потому
что сталкивался с ними. Я выезжал за границу и знал, что с любой группой
ездили якобы инспекторы или представители Министерства культуры, с
которыми нужно было держать язык за зубами.
Я одному коллеге своему как-то говорю: "Да ладно, нормальные, хорошие
ребята". А он ответил: "Чем больше ты с ними разговариваешь, тем больше на
тебя том на Литейном, 4".
Я у Володи никогда не спрашивал ничего про работу. Мне, конечно,
интересно было:
а как там?