"Иоганн Вольфганг Гете. Эгмонт. Трагедия в пяти действиях (Перевод Ю.Верховского)" - читать интересную книгу автора

Повсюду за ним.
Уж смят неприятель,
Лишь стали палить.
О, если б, создатель,
Мне воином быть!

Во время пения Бракенбург часто взглядывает на Клерхен.
Под конец у него срывается голос и на глазах выступают
слезы; он роняет нитки и отходит к окну. Клерхен одна
допевает песню. Мать с некоторым недовольством делает ей
знаки. Она встает, делает несколько шагов к нему, с
некоторой нерешительностью возвращается и садится.

М а т ь. Что такое на улице, Бракенбург? Я слышу, идут солдаты.
Б р а к е н б у р г. Это телохранители правительницы.
К л е р х е н. В такой час? Что это должно значить? (Встает и подходит
к окну, где стоит Бракенбург.) Это не каждодневная стража, их много больше.
Чуть не все взводы. Ах, Бракенбург, ступайте! Послушайте там, в чем дело!
Верно, произошло что-нибудь особенное. Сходите, добрый Бракенбург, доставьте
мне удовольствие.
Б р а к е н б у р г. Иду! И сейчас же вернусь обратно. (Уходя,
протягивает ей руку; она подает ему свою.)
М а т ь. Ты опять отсылаешь его прочь.
К л е р х е н. Я страх как любопытна! А еще - уж вы не осуждайте
меня, - когда он здесь, у меня постоянно тяжело на душе. Я никогда не знаю,
как вести себя с ним. Я несправедлива к нему, он это так живо чувствует, и
это грызет мне сердце. А изменить положение я не в силах.
М а т ь. Это такой надежный малый.
К л е р х е н. Вот я и не могу пренебречь им, я должна встречать его
дружелюбно. Часто рука моя неожиданно сжимается, когда он так осторожно, так
ласково дотрагивается до нее своей рукой. Я укоряю себя, что питаю в его
сердце тщетную надежду. Это так дурно с моей стороны. Но, бог свидетель, я
его не обманываю! Не хочу питать в нем надежды и не могу допустить его до
отчаяния.
М а т ь. Нехорошо это.
К л е р х е н. Я его очень любила, и в душе до сих пор хорошо отношусь
к нему. Я могла бы выйти за него замуж, а думаю, что никогда не была в него
влюблена.
М а т ь. И все-таки была бы счастлива с ним.
К л е р х е н. Была бы обеспечена и прожила бы спокойную жизнь.
М а т ь. И все это прозевано, и ты сама виновата.
К л е р х е н. Удивительно мое положение! Когда я так вот раздумываю,
как все это шло, я и понимаю и не понимаю. А потом, как осмелюсь еще разок
взглянуть на Эгмонта, все совсем проясняется, и могло бы стать еще гораздо
ясней. Ах, какой человек! В провинциях повсюду на него прямо молятся, и я в
его объятиях разве не была бы блаженнейшим созданием на свете?
М а т ь. Как же все это в будущем-то устроится?
К л е р х е н. Ах, мне важно только, любит ли он меня. А что любит -
разве это вопрос?
М а т ь. С детьми ничего не знаешь, кроме душевной тревоги. Как все это