"Иоганн Вольфганг Гете. Избирательное Сродство" - читать интересную книгу автора

При этом у него была одна черта, общая, может быть, с целым рядом
людей: он не выносил, когда кто-нибудь во время чтения заглядывал ему в
книгу. Прежде, когда он читал стихотворения, драмы, повести, это было
естественным следствием живого желания, свойственного чтецу в такой же мере,
как поэту, актеру, рассказчику, удивлять слушателей, возбуждать их ожидание
паузами, держать их в напряжении; а такой эффект, конечно, нарушается, если
кто-нибудь успевает забежать вперед. Поэтому Эдуард всегда садился так,
чтобы никого не было за его спиною. Теперь, когда их было только трое,
подобная предосторожность стала излишней; кроме того, ему уже не нужно было
действовать на чувство, поражать фантазию, и он, естественно, перестал
остерегаться.
Но однажды вечером, во время чтения, он вдруг заметил, что Шарлотта
смотрит ему в книгу. В нем проснулась былая раздражительность, и он довольно
резко ей заметил:
- Неужели нельзя раз навсегда бросить эту дурную привычку, как и многое
другое, что неприятно в обществе? Когда я читаю вслух, разве это не то же
самое, как если бы я рассказывал? Написанное, напечатанное заступает место
моих мыслей, моих чувств,- а разве взял бы я на себя труд говорить, если бы
у меня в голове или груди было устроено окошечко и тот, кому я в известной
последовательности сообщаю мои мысли, с кем постепенно делюсь чувствами,
всякий раз заранее знал бы, что у меня на уме? Когда кто-нибудь заглядывает
в книгу, мне кажется, будто меня рвут на части.
Шарлотта, чья находчивость, испытанная и в большом свете, и в тесном
кругу, выражалась в том, что она умела предотвратить всякое неприятное,
резкое, даже просто слишком страстное суждение, прекратить затягивающийся
разговор, а вялый поддержать, и в данном случае не утратила этой счастливой
способности:
- Ты, наверно, простишь мне мой промах, если я объясни, что со мной
сейчас было, Я слушала, как ты читаешь о сродстве, и тут же мне пришли на ум
мои родственники, два мои двоюродные брата, которые сейчас доставляют мне
много забот. Потом мое внимание опять возвратилось к чтению: я услышала, что
речь идет уже о неодушевленных предметах, и заглянула к тебе в Книгу, чтобы
восстановить для себя ход мыслей,
- Тебя смутило и сбило с толку сравнение,- сказал Эдуард.- Здесь
говорится всего-навсего о почвах и минералах, но человек - прямой Нарцисс:
всюду он рад видеть свое отражение; он точно фольга, которой готов устлать
весь мир.
- Да! - продолжал капитан.- Так человек относится ко всему, что лежит
вне его; своей мудростью и своей глупостью, своей волей и своим произволом
он наделяет животных, растения, стихии и божества.
- Мне не хочется,- сказала Шарлотта,- отвлекать вас от темы, которой мы
сейчас заняты, но не объясните ля вы мне вкратце, что здесь, собственно,
разумеется под сродством.
- Постараюсь,- ответил капитан, к которому обратилась Шарлотта,-
разумеется, по мере моих сил и так, как меня этому учили лет десять назад и
как я вычитал из книг. По-прежнему ли думают на этот счет в ученом мире,
соответствует ли это новым учениям, сказать не берусь.
- Все-таки очень плохо,- сказал Эдуард,- что теперь ничему нельзя
научиться на всю жизнь. Наши предки придерживались знаний, полученных в
юности; нам же приходится переучиваться каждые пять лет, если мы не хотим