"Герман Гессе. Детство волшебника" - читать интересную книгу автора

когда это был дух отца, и как все еще раз менялось по-новому в те часы,
когда вообще никакой иной дух не давал вещам их сигнатуры, никакой, кроме
моего собственного, когда душа моя играла с вещами, наделяя их новыми
именами и значениями! Тогда какой-нибудь давно знакомый стул или табурет,
какая-нибудь тень возле печки, какой-нибудь газетный заголовок могли стать
красивыми или безобразными и злобными, значительными или заурядными,
завлекательными или отпугивающими, забавными или грустными. Как мало,
однако, твердого, стабильного, неизменного! До чего все жило, претерпевало
перемены, желало преобразиться, жадно подстерегало случая разрешиться в
ничто и родиться заново!
Но самым важным и самым великолепным из магических явлений был
"человечек". Не могу сказать, когда я увидел его в первый раз, мне кажется,
что он присутствовал всегда и явился на свет вместе со мной. Человек был
крохотным, серым, тенеподобным существом, каким-то гомункулусом, духом или
кобольдом, ангелом или демоном, который то появлялся, то уходил от меня, и
которого мне приходилось слушаться, больше, чем отца, больше, чем мать,
больше, чем разума, порой даже больше, чем страха. Когда маленький человечек
становился для меня зримым, на свете был только он, и куда бы он ни пошел
или что бы он ни начал делать, я должен был следовать за ним, делать как он.
Показывал он себя во время опасности. Если за мной гнался злой пес или
разъяренный мальчик постарше и положение мое делалось отчаянным, тогда-то, в
самое трудное мгновение, человечек появлялся, бежал передо мной, показывал
путь, приносил избавление. Он показывал мне дыру в заборе, через которую я
благополучно выбирался в последний опасный миг, он выделывал передо мной то,
что как раз надо было делать - упасть, повернуть, улепетывать, кричать,
молчать. Он отнимал у меня то, что я собирался съесть, он отводил меня на
место, где я находил потерянное. Бывали времена, когда я видел его каждый
день. Бывали времена, когда он не давал о себе знать. Эти времена были для
меня нехорошими, все было тогда безразлично и смутно, ничего не происходило,
дело не двигалось вперед.
Однажды на рыночной площади человечек бежал передо мною, а я за ним, и
он подбежал к огромному рыночному фонтану, в чаши которого, глубиною больше
чем в рост человека, лились четыре струи, он вскарабкался по каменной стене
до самого верха, я последовал за ним, и когда он оттуда соскочил проворным
прыжком в глубокую воду, я соскочил тоже, выбора у меня не было, и я
едва-едва не утонул. Однако я ие утонул, меня вытащили, собственно, вытащила
меня молодая милая жена соседа, с которой я до этого почти не был знаком, а
теперь вступил в чудесный союз насмешливой дружбы, на долгое время
осчастлививший меня.
Однажды отец вызвал меня для обсуждения одного моего проступка. В
разговоре я с грехом пополам выкрутился, еще раз пожалев, что так трудно
объяснить что-нибудь взрослым. Были слезы, было мягкое наказание, а под
конец на память об этом часе мне был подарен красивый и маленький настольный
календарь. Несколько пристыженный, чувствуя неудовлетворенность всем
происшедшим, я вышел из дома и пошел по мосту через речку, и вдруг перед
мной побежал человечек, он вскочил на мерила моста и жестом приказал мне
выбросить подарок моего отца, кинуть его в речку. Я сейчас же выполнил это,
не было ни сомнений, ни колебаний, если только человечек был тут, сомнения и
колебания появлялись лишь тогда, когда его не было, когда он пропадал и
бросал меня одного. И еще я помню, как я однажды пошел гулять с моими