"Герман Гессе. Паломничество в страну Востока" - читать интересную книгу автора

кружил подле дома No 69а, последнее время вся" кий раз с одной
и той же мыслью: "Попытаю счастья еще, а уж если ничего не
выйдет, больше сюда не приду". Разумеется, я приходил снова и
снова, и вот позавчера вечером желание мое исполнилось. Да, но
как оно исполнилось!
Когда я подошел к дому, на серовато-зеленой штукатурке
которого успел изучить каждую трещину, из окна сверху зазвучала
легко насвистываемая мелодия простенькой песенки или танца,
немудреный уличный мотив. Я еще ничего не знал, но уже
прислушивался, звуки что-то внушали мне, и смутное воспоминание
начало подниматься во мне словно из глубин сна. Мелодия была
банальная, но звуки, слетавшие с губ, были непостижимо
утешительны, в них жило легкое и отрадное дыхание, они радовали
слух необычной чистотой и естественностью, словно пение птицы.
Я стоял и вслушивался, завороженный, но со странно стеснившимся
сердцем, не имея в голове еще ни одной мысли. Если мысль и
была, то разве что такая: это, должно быть, очень счастливый и
очень располагающий к себе человек, если он может так
насвистывать. Несколько минут я провел на улице в полной
неподвижности, заслушавшись. Мимо прошел старик с осунувшимся
больным лицом, он поглядел, как я стою, на один миг прислушался
к звукам вместе со мной, потом уже на ходу понимающе улыбнулся
мне, его чудный дальнозоркий старческий взгляд, кажется,
говорил: "Постой еще, дружище, такое услышишь не каждый день".
Взгляд старика согрел мою душу, мне было жаль, что он ушел. Но
в ту же секунду мне пришло на ум, что это
насвистывание-исполнение всех моих желаний, что звуки не могут
исходить ни от кого другого, кроме как от Лео.
Уже вечерело, но еще ни в одном окне не зажгли света.
Мелодия с ее простодушными вариациями подошла к концу,
воцарилась тишина. "Сейчас он у себя наверху зажжет
свет",-подумал я, но все оставалось темным. И вот я услышал
шаги по лестнице, дверь подъезда тихо раскрылась, и на улицу
вышел некто, и походка его в точности такая, каким было его
насвистывание: легкая, играющая, но одновременно собранная,
здоровая и юношеская. Тот, кто шел такой походкой, был
невысокий, но очень стройный человек с обнаженной головой, и
теперь мое сердце признало его с несомненностью: это был Лео,
не просто Лео из адресной книги, это был сам Лео, наш милый
спутник и слуга в паломничестве, который во время оно, десять
или более лет тому назад, своим исчезновением заставил нас так
страшно потерять присутствие духа и мужество. В первый миг
радостной неожиданности я едва его не окликнул. И теперь,
только теперь, мне вспомнилось, что ведь и его насвистывание
было мне знакомо, я столько раз слышал его во время нашего
паломничества. Это были те же звуки, что тогда, и все же до
чего по-иному, как странно отзывались они во мне! Я ощутил
чувство боли, словно удар по сердцу: до чего иным стало с тех
пор все-небо, воздух, времена года, сновидения и само
состояние сна, день и ночь! Как глубоко и как страшно