"Герман Гессе. Книжный человек" - читать интересную книгу автора

путям богоискательства Флобера, читал стихи и драмы новых и новейших писателей,
которые, казалось, объявляли войну не на жизнь, а на смерть всему гармоничному,
всему греческому и классическому, проповедовали матежи и беспорядки,
обожествляли уродство и хохотали над ужасным. И Читатель вдруг понял, что
в чем-то правы и они, что есть, должно быть в человеке что-то, если он смеется
от кровавого хаоса жизни.


Потом напряжение схлынуло, и Читателя охватила усталость. Он чувствовал, что
болен, стар и обманут. Однажды ему приснилось его состояние. Он трудился над
сооружением высокой книжной стены. Стена росла, и, кроме нее, не видел он
ничего; задачей его было соорудить огромное здание из всех книг на свете.
И вдруг часть стены зашаталась, книги начали выскальзывать из кладки и
падать в бездну. Сквозь зияющие бреши ворвался страшный свет, и по ту сторону
книжной стены увидел он нечто ужасное: в чадящем воздухе - невообразимый
хаос, кашу из живых существ и предметов, людей и ландшафтов, увидел умирающих
и рождающихся детей и животных, змей и солдат, горящие города и тонущие
корабли; он слышал вопль и дикое ликование, лилась кровь, струилось вино,
нагло и ослепительно полыхали факелы... В ужасе вскочил он с кровати,
чувствуя в сердце давящую тяжесть; все еще оцепенело стоя в лунном свете
посередине своей тихой комнаты и глядя на деревья за окном и книгу на ночном
столике, он внезапно прозрел.


Он обманут - обманут по всем статьям! Читая, переворачивая страницу за
страницей, он жил бумажною жизнью; а за нею, за этой гнусной книжной
стеной, бушевала настоящая жизнь. Горели сердца, клокотали страсти,
разливались кровь и вино, торжествовали зло и любовь. И все это к нему не
относилось, все это происходило с другими, он же чувствовал лишь скользящие
под пальцами тени на бумажных страницах?


В постель он уже не вернулся. Наспех одевшись, помчался в город. Там метался
по сотням освещенных фонарями улиц, заглядывал в тысячи слепых черных окон,
подслушивал у сотен запертых дверей. Брезжило утро. Подобно оставшемуся со
вчерашнего дня пьянчуге, близктй к обмороку, блуждал он в бледном свете
восхода. Город просыпался. Навстечу шла худая, болезненного вида девушка
без кровинки в лице. Он опустился перед ней на колени, и она повела его с
собой.


Он сидел в ее комнатушке на убогой кровати, над которой висел распахнутый
японский веер, пыльный и в паутине. Сидел и смотрел, как играла она его
талерами, потом вновь схватил ее за руку и взмолился: "Прошу тебя, не бросай
меня одного! Помоги мне! Я стар, и кроме тебя, нет у меня никого. Останься
со мной. Наверно, впереди уже нечего ждать, кроме болезней и смерти, но
хоть их я хочу прожить сам, хочу сам хотя бы страдать и скончаться, хочу всем
своим существом, кровью и сердцем. Как ты прекрасна! Тебе не больно, когда я
сжимаю тебя? Нет? Как ты добра! Представь, что всю свою жизнь я был похоронен,
заживо похоронен в бумаге! Ты знаешь, что это такое? Нет? Тем лучше. О, мы