"Рудольф Гесс. Комендант Освенцима. Автобиографические записки " - читать интересную книгу автора

чтобы не видеть их нужд. Ко всякого рода "происшествиям" в лагере я
относился не без внутреннего сострадания. Внешне спокойный, даже
окаменевший, но внутри глубоко потрясенный присутствовал я при осмотре мест
происшествий, самоубийц, застреленных при попытке побега - причем я
добросовестно пытался выяснить, инсценировки это или действительные
происшествия, при несчастных случаях на работе, при "бросках на проволоку",
при судебных осмотрах трупов, при вскрытиях трупов, при телесных наказаниях,
при других наказаниях, назначенных Лорицем, который сам же на них и
присутствовал. На "его" штрафных работах. На "его" наказаниях. Глядя на мою
каменную маску, он мог убедиться: ему незачем делать меня "твердым", что он
предпочитал делать с эсэсовцами, которые казались ему слишком мягкими.
Здесь и начинается моя собственная вина. Мне стало ясно, что я
непригоден к службе, потому что внутренне не согласен с теми порядками в КЛ,
которые насаждал Айке. Внутренне я был слишком тесно связан с заключенными,
потому что слишком долго и сам жил их жизнью, разделял их нужды. Мне
следовало бы пойти к Айке или к РФСС и объяснить ему, что я непригоден к
службе в КЛ, потому что слишком сострадаю заключенным. У меня не хватило для
этого мужества: потому, что я не хотел скомпрометировать себя, потому что я
не хотел выдать свою мягкость, потому что я был слишком упрям, чтобы
признать, что пошел по неверному пути, когда отказался от намерения
заниматься сельским хозяйством. Я добровольно вступил в СС, слишком полюбил
черную униформу, чтобы пожелать снять ее. Мое признание в том, что я слишком
мягок для службы в СС, неизбежно повлекло бы за собой исключение, по крайней
мере, меня бы просто уволили. А на это я не смог бы решиться. Я долго
колебался между своими убеждениями и чувством долга, клятвой верности СС и
присягой фюреру. Должен ли я был дезертировать? Даже моя жена не знала о
моем внутреннем разладе, о моем решении. Я и до сих пор хранил бы все это в
себе. Как старый национал-социалист я был твердо убежден в необходимости
существования КЛ. Настоящих противников государства следовало держать под
надежной стражей, асоциальных людей и профессиональных преступников, которых
нельзя было арестовать согласно существовавшим прежде законам, следовало
лишить свободы, чтобы защитить от них народ. Я был также твердо убежден, что
только СС, как охранные силы нового государства, способны выполнить эту
задачу. Не согласен же я был со взглядами Айке на арестантов, с его
разжиганием ненависти и самых низменных чувств в среде охранников, с его
кадровой политикой, которая позволяла ему направлять на работу с
заключенными непригодных для этого людей, оставлять на должностях совершенно
неприемлемых служащих. Не согласен я был и с произволом, царившим при
определении сроков заключения.
Однако, оставшись в КЛ, я усвоил ценившиеся там взгляды, приказы и
распоряжения. Я смирился со своей добровольно избранной участью, втайне
надеясь позднее перейти на другую службу. Но пока об этом нельзя было и
думать. Ведь согласно планам Айке, я подходил для заключенных. Хотя я привык
к сложившемуся быту КЛ, я не оставался глухим к человеческим нуждам. Видел и
воспринимал я всегда. Однако мне приходилось не обращать на это внимания,
поскольку я не смел быть мягким. Я хотел пользоваться дурной славой, чтобы
не считаться мягким.


7. Адъютант и шутцхафтлагерфюрер в кл Заксенхаузен (1938-1940) [42].