"Рудольф Гесс. Комендант Освенцима. Автобиографические записки " - читать интересную книгу автора

более сильному волей заключенному может положить начало цепи служебных
проступков, которая заканчивается тяжелым, даже тяжелейшим возмездием.
Начиная с безобидной передачи писем и кончая содействием при побеге.
Несколько примеров могут проиллюстрировать различные действия трех
описанных выше категорий в одинаковых ситуациях.
В следственном изоляторе. Заключенный просит служащего ослабить вентиль
в трубе парового отопления и прибавить тепла в его камере, потому что стоят
холода и он сильно замерз. Если это злой служащий, он закрутит вентиль
совсем и будет долго наблюдать, как заключенный от холода бегает по камере и
делает все более энергичные физические упражнения. В ночную смену приходит
равнодушный; заключенный вновь просит об отоплении. Равнодушный откручивает
вентиль полностью и всю ночь больше не заглядывает в камеру. Через час
камера нагрета до такой степени, что заключенный всю ночь держит окна
открытыми и в результате его переохлаждение становится еще более серьезным.
В исполнительной тюрьме. Купание в разное время. Заключенных ведут
мыться под началом злого. В раздевалке злой приказывает открыть окна - это
посреди зимы - потому что внутри слишком много пара. Криком подгоняя
заключенных, он отправляет их в душевую, пускает самую горячую воду, так что
ее никто не может выдержать, а затем пускает холодную воду и всем приходится
долго под ней стоять. Затем, злобно ухмыляясь, он наблюдает, как окоченевшие
заключенные одеваются, едва сгибая при этом пальцы. В следующий раз мыться
заключенных отводит равнодушный - тоже зимой. Заключенные раздеваются, а он
сидит в раздевалке и читает газету. По истечении определенного времени он
соизволяет прекратить чтение и открыть воду. Он открывает горячую воду и
снова обращается к газете. Никто не может мыться под чуть ли не кипящей
водой. Крики заключенных до него не доходят. Лишь прочитав газету, он встает
и закрывает краны. Заключенных он уводит так и не помывшимися. Он смотрит на
часы и видит, что время исполнения этой обязанности истекло.
В КЛ, в гравийном карьере. Добродушный конвоир заботится о том, чтобы
вагонетки не перегружались, чтобы вверх их толкала усиленная вдвое команда,
чтобы рельсы были хорошо укреплены, а железнодорожные стрелки работали
исправно. Не повышая голос, он требует от заключенных только выполнения
нормы. Так проходит день. Злой конвоир приказывает перегружать вагонетки,
везти их в гору приходится обычной команде, причем двигаться при этом бегом
на всем протяжении пути. Заключенного, который смотрит за рельсами и
смазывает стрелки, он тоже заставляет толкать вагонетку. В результате
вагонетка сходит с рельс, капо получают повод для избиений, большая часть
заключенных уже к середине дня не способна к работе. Весь день по всему
участку раздаются оглушительные крики. В итоге к вечеру выполнена едва ли
половина задания. Равнодушный конвоир вообще не заботится о команде
заключенных. Он перекладывает "работу" на капо и те распоряжаются всем по
своему произволу. Их любимчики весь день бездельничают, а остальным
приходится работать за всех. Надзора нет никакого. Конвоир долгое время
отсутствует.
Я привел наугад три примера из числа ситуаций, которых наблюдал великое
множество. Их описанием можно было бы наполнить целые тома. Они лишь
показали бы более наглядно, как сильно жизнь заключенных зависит от
поведения, от наклонностей конкретных надзирателей и конвоиров - несмотря на
все инструкции, на все благие предписания!
Не физические страдания делают особенно тяжелой жизнь заключенного, а