Глава 15 Правда от Сайбил

Постепенно неестественная вишнево-розовая окраска щек Сайбил Леннокс сменилась мертвенной бледностью. Она лежала, закрытая множеством одеял, облаченная в фланелевую ночную рубашку больничного образца. Подле нее на табуретке сидел Роджер, по другую сторону кровати стенографистка, а в ногах женщина-сержант.

Роджер говорил напористо и энергично.

— Я хочу, чтобы вы мне точно описали, рассказали, что с вами вчера приключилось, мисс Леннокс. Предшествующего дня касаться не станем. Почему вы пытались покончить с собой?

— Откуда вы взяли?!

— Послушайте, вы не…

— Это неправда! Я совершенно не помню, что со мной было после того, как я заснула. Проснулась я уже здесь. Мне и в голову не могло прийти самоубийство. С чего бы это?

— Известно ли вам, что с вами случилось? — спросил Роджер.

— Нянечка мне сказала, что я чуть не умерла от газового отравления, но я не имею понятия, как это могло произойти. Та отвратительная старуха принесла мне вечером чаю. Я выпила и почувствовала сонливость. А дальше я не помню.

— Иначе говоря, вас пытались убить, — с невозмутимым видом подвел черту Вест.

— Кто? Майкл Скотт? — требовательно спросила она.

— Он был в доме, когда мы вас нашли.

— По-видимому, мне не следует удивляться. Это он меня туда отвез. Он позвонил по телефону и убедил меня в необходимости поехать с ним, а когда мы приехали в тот дом, он… он заставил меня там остаться.

— Заставил? — переспросил Роджер.

— Да.

— Он был один?

— Я не видела никого, кроме старухи и двух типов. Последних я заметила только мельком. Вчера днем приходил кто-то, я слышала, как он звонил и как разговаривал. Они находились в комнате под моей. Но в основном я видела только Майкла.

— И подчинялись ему, — сказал Роджер.

— Иначе я не могла.

— Почему?

— Он сказал, что может доказать, что это я убила Гая, — очень тихо ответила она. — Это ложь, смерть Гая явилась для меня ужасным ударом, но его убийца воспользовался моим пистолетом.

Впервые она познакомилась с Майклом на танцах в Анмере. Танцы посещали не только работники аэродрома, Скотт был их завсегдатаем. В то время Сайбил нравился Джеремия, понравился и его брат. Она и еще одна девушка с аэродрома провели с ними несколько коротеньких увольнений в Лондоне.

Потом она поссорилась с Джеремией.

Мать Сайбил умерла, проболев целый год. Сайбил осталась практически одна на целом свете, и у нее не было родственников, которых бы она любила, с которыми хотя бы поддерживала дружеские отношения. Но вскоре ей удалось найти работу у «Войда и Фзавезера». Поселилась она в пансионате миссис Кларк. Иногда ее навещал Майкл Скотт. Он был женат, но стал принуждать ее к сожительству с ним. И когда она отказалась, обозлился.

Потом она прочитала объявление в газете: небольшой фирме требовалось сделать несколько чертежей. Она взялась за эту работу, что давало ей дополнительный заработок к уже довольно приличной зарплате у «Войда и Фзавезера»…

Работа была сдельной и очень выгодной. Она отнимала у нее все больше и больше времени. Ей приносили чертежи, она должна была снять с них копии, расчет производился наличными. Она любила наряды, да и кроме того ей хотелось что-то отложить, поэтому она работала, не жалея сил.

Чертежи были самыми разнообразными. Иногда жилых зданий, фабрик, складских помещений, другой раз каких-то двигателей, замков, деталей. С каждого она снимала три копии. На протяжении нескольких лет она жила спокойно и беззаботно: почти ни с кем не встречалась, потому что большую часть свободного времени проводила за чертежной доской. И вдруг неожиданно явился снова Майкл и сказал ей, чем она в действительности занимается. Взломщики изучали чертежи, делали модели, на них учились, как открывать замки, проникать в здания и т. д. Она помогала банде преступников. И оплачивали ее работу тоже ворованными деньгами. Платили гораздо больше, чем это было принято, хотя она об этом не знала. Майкл без труда доказал ей, что она была настоящей преступницей, и никто, ни одна полиция в мире не поверила бы ей о ее неосведомленности. Он попытался заставить ее взять на себя другие обязанности: знакомиться и сходиться с будущими жертвами, добывать от них требуемые сведения или же «занимать» их в то время, когда будут орудовать воры.

Она наотрез отказалась.

Потом произошло нечто ужасное. Кто-то побывал в ее комнате и произвел обыск.

Она пришла в ужас, что полиции уже все известно. Потом ее кто-то столкнул с тротуара на мостовую, она чуть не угодила под машину. По всей вероятности они затеяли кампанию, чтобы сломить ее нервы. И она не сомневалась, что всем этим руководит Майкл Скотт. Однажды на нее напал какой-то хулиган, когда она шла по пустынной улице. По счастью в этот момент из-за угла появилась машина, и этот человек удрал. После этого она купила пистолет и патроны к нему. Его приобрел для нее знакомый, один из сослуживцев, который в скором времени уехал. И только после его отъезда она сообразила, что он тоже был из числа молодчиков Скотта, который был приставлен негласно следить за ней и сумел втереться к ней в доверие. Она продолжала выполнять заказы Скотта.

Среди них были образцы картонных, бумажных и других упаковок перримановских товаров. Для чего — она не знала. Имелись упаковки и от других товаров. «Перриман» — не была единственной фирмой, привлекшей внимание Скотта. Она все еще получала плату за свою работу. У нее не хватало смелости порвать с ним окончательно.

По приказу Майкла она поехала в Брайтон на уик-энд. Там, в отеле, она повстречалась с Рэнделлом. Она знала, что это подстроено Майклом, но Майкл не мог предвидеть результатов. Весь первый вечер они протанцевали, провели вместе субботу и воскресенье — и влюбились друг в друга.

Поняв это, Майкл пытался ее каким-то образом дискредитировать в глазах Рэнделла. Она продолжала встречаться с Рэнделлом в Лондоне, и тут обнаружила, что куда бы она ни шла, за ней всегда следили. И однажды у нее из сумочки исчез пистолет.

Через два дня убили Рэнделла.

Снова явился Майкл с теми же требованиями. Она должна была стать приманкой. Он и сказал ей, что Рэнделла застрелили из ее пистолета, что если полиция выяснит, кому он принадлежит, ее приговорят к повешению. Вот почему она не посмела рассказать правду и отрицала факт слежки.

Майкл позвонил ей и сказал, что они должны встретиться. Она должна подождать в холле возле стеклянной двери появления такси, Майкл сам отвез ее в дом в Харлингхэме. Ночью ее заперли в комнате второго этажа и велели никуда не выходить днем. Она не знала почему, но не смела ослушаться.

Выслушав историю Сайбил Леннокс, Чартворд спросил у Роджера.

— Вы ей верите?

— В основном, да, сэр. Во всяком случае нам ведь точно известно, что он является агентом какой-то крупной банды. Ну и Кирби и Рельф тоже были ее членами. Вот чего я не могу понять, чего ради он надумал ее убить?

— Уверены, что это был он?

— Тут не может быть сомнения. На его одежде обнаружены ее волосы. Это он подтаскивал ее к камину. В паре мест он измазался ее пудрой. Но самая важная улика, сэр, была обнаружена на газовом кране: половина отпечатка его указательного пальца, и такой же фрагмент на одной из пуль, находившихся в сумочке девушки.

Чартворд кивнул и довольно хмыкнул.

— Понимаете, она послушно выполняла все его приказы, — задумчиво продолжал Роджер, — поехала, как овечка, с ним в этот дом, и вдруг Скотт решает от нее отделаться. То ли он боялся, что ей слишком много известно, то ли действовал по указанию сверху.

Чартворд снова хмыкнул.

— Тот факт, что она копировала образцы упаковок Перримана, может означать очень многое и может ровно ничего не значить, — рассуждал вслух Вест. — Но один факт подтверждает правильность ее показаний в отношении чертежей и планов. При некоторых ограблениях складов пищевых продуктов мы отмечали, что воры прекрасно знали расположение построек, проходы, внутренние коридоры и т. д. Мне думается, мы установили, что эти ограбления были организованы одной бандой. Я бы не удивился, если бы Томми Клейтон из «Эха» как раз это и заподозрил.

— О нем ничего не слышно?

— Ничего. Он определенно был на Кент-стрит.

— Возможно, парень просто торопится поскорее все причесать. Что вы предлагаете в отношении девушки?

— Мне кажется, неплохо было бы отправить ее отдохнуть куда-нибудь на побережье. Я побывал у ее хозяев, они не возражают. Конечно, придется установить плотное наблюдение, потому что они могут предпринять вторую попытку. Ну, а потом, я бы сказал, можно будет слегка отступиться от обычной линии поведения.

— Каким образом?

— Нам смог бы помочь мой приятель Лессинг. Если его поместить в тот же самый отель, что и девушку…

— Очень сомневаюсь, что он способен на подобные подвиги, — хмыкнул Чартворд. — В один прекрасный момент у него будут из-за этого серьезные неприятности. Однако, мы ведь не можем запретить ему остановиться в том отеле, где он захочет, не правда ли? Доставьте себе удовольствие. Эта организация… Вы не представляете, кто стоит за ней?

— Ни малейшего. Однако, она может быть связана с пищевыми продуктами. При таких высоких ценах на продукты воры могут составить себе состояние на каком-нибудь грузовике бекона или консервов. Не могу себе представить ее разветвленность, но не могу выбросить из головы уверенности в том, что бедняга Рэнделл наткнулся на что-то, связанное с фирмой Перримана.

Чартворд снова хмыкнул.

— Вот кто мне не ясен, так это Джеремия Скотт, — продолжал Роджер, — но я приставлю к нему опытного стража. В его списке несколько фабрикантов и компаний пищевых продуктов. Кому, как не ему, разъезжать по фабрикам, заводам и складским помещениям, делать заметки, наброски, эскизы, которые впоследствии дорабатывались в настоящие чертежи. Его нельзя сбрасывать со счетов. Согласно его слов, он понятия не имел о Кент-стрит до той минуты, пока его туда не вызвал брат… Беспокоят меня и кое-какие непонятные мелочи. Майкл Скотт хранил у себя три программы футбольных матчей, а его братец член Фулхэмского футбольного клуба.

— Честное слово, в этом нет ничего подозрительного и ничего противоестественного, — сказал Чартворд. — Даже я хожу на матчи. А больше ничего?

— В данный момент единственная линия расследования, которая могла бы привести к желанному результату, это Томми Клейтон, а у меня такое ужасное предчувствие, что в ближайшие дни мы найдем его труп. Ох, есть еще одна линия расследования. Мне кажется, что ключ к решению загадки у Перримана. Ведь это в полном смысле слова монополия в области продуктов питания. Вот я и предлагаю направить Пила поразнюхать на их фабрике в Булхолле.

— Тогда они поймут, что вы их заподозрили.

— Нет, сэр. Пил может устроиться там на работу. Они вечно объявляют об охранниках на складах и чернорабочих.

— Уж лучше Пил, чем ваш приятель Лессинг, — проворчал Чартворд.

Роджер пошел к себе в кабинет. Ему сказали, что внизу его дожидается какой-то мистер Вилсон. Карточка Вилсона лежала на столе. Роджер прочел:

Это была фирма Рэнделла. Роджер позвонил, чтобы посетителя проводили к нему, и в скором времени здоровался с молодым человеком атлетического телосложения, с зеленовато-серыми настороженными глазами, темно-каштановыми волосами и твердым рукопожатием. Вилсон слегка нервничал, как многие люди, впервые пришедшие в Ярд.

— Садитесь, — пригласил его Роджер и пододвинул к нему ящичек с сигаретами.

— Я бы закурил трубку с вашего разрешения, — сказал Вилсон, усаживаясь. — Насколько я понимаю, дело Рэнделла поручено вам?

— Да, я им занимаюсь.

— Рад, что оно не забыто. Гай Рэнделл был хорошим парнем, моим большим приятелем. Есть какие-нибудь успехи?

— На подобные дела требуется много времени, — избегая прямого ответа, ответил Роджер.

— Не сомневаюсь. Случайно попал сегодня в Лондон, приехал в наше управление. Управляющий сказал мне, что виделся с вами. Просил передать: если мы можем хоть в чем-то помочь, говорите.

— Большое спасибо. Скажите, мистер Вилсон, а что вы думаете по этому поводу?

— Что я могу думать? Гай был самым счастливым человеком на свете. Обручился, все такое. Э-э, скажите, есть ли какие-нибудь известия о его нареченной? Я хочу сказать, они ни в чем не нуждается? Я бы с удовольствием помог.

— Мне кажется, она держится молодцом, — заверил его Роджер.

Он спустился проводить Вилсона, посмотрел, как тот уселся в блестящий «Олвис» и отъехал.

Так же, как и предприятие «Тактоса», крупнейшая фабрика Перримана находилась в пригороде Лондона, в Будхолле, но в отличие от «Тактоса», это было ультрасовременное производство. Центральное здание было высоким, с белыми перилами. Вплотную к нему примыкала узкоколейка, на которой вечно кипела жизнь. По другую сторону раскинулся огромный гараж для нарядных продуктовых машин Перримана с изображением на них образцовых супругов. Одни машины стояли под погрузкой, другие ожидали у огромных складских помещений. Они работали круглосуточно: шутка сказать, одних больших магазинов Перримана насчитывалось свыше двух тысяч, не говоря уже об оптовой торговле на экспорт. Практически все, продаваемое в перримановских магазинах и завернутое в перримановскую бумагу, производилось здесь: варение, бисквиты, какао, полуфабрикаты, супы, бесконечный список наименований.

Пил это понял, проработав всего два дня на центральном складе в числе других тридцати складских рабочих. Центральный склад занимал огромное пятиэтажное здание, в котором хранили все расфасованные товары небольшого веса, до двух фунтов. Перед его глазами тянулись бесконечные ряды полок и скамеек с аккуратно расставленными пакетиками. Бригадиром на этаже, где работал Пил, был невысокий человек по имени Рамзей с искусственной ногой, который неторопливо обходил свои владения. Он проработал на фабрике свыше тридцати лет, она выросла на его глазах. Ему нравилось, что новые рабочие проявляли интерес и высказывали восхищение.

Пила особенно интересовала организация транспортировки. Он подолгу простаивал у главной диспетчерской, где нагружались машины. Он узнал, что была разработана бесперебойная система доставок и что имелось особое контрольное бюро при отделе доставок, которое по своей организации напоминало чем-то таможню. Круглосуточно дежурило несколько клерков, которые могли точно указать, где и с чем находится данная машина, мощность которой почти в четыреста лошадиных сил, когда она должна прибыть на пункт назначения, кто ее ведет и т. д. Если в пути случалась поломка или задержка по какой-то причине, шофер немедленно звонил в контрольное бюро и сообщал о происшествии. Сразу же высылали техническую помощь. В обязанности Пила входило загружать электрокары, доставлявшие товары со складов в отдел доставки. Таким образом он все время находился между складскими помещениями и отправкой, проделывая по несколько десятков рейсов туда и обратно.

Он выяснил и доложил полиции, что совершать налеты на грузовики с товарами можно было бы каждую ночь. Многие уже нагружались в ночное время вечерней сменой рабочих, выезжали они где-то около шести часов утра. Нагруженные машины выпускались через боковые ворога, там они и стояли, чтобы сразу же брать с места и устремляться на центральное шоссе. Их место занимали пустые грузовики. Ночная охрана имелась так же, как и дежурные в контрольном бюро, но, как понял Пил, особой бдительности те и другие не проявляли.

Облаченный в спецовку цвета хаки и брезентовую шапочку, Пил нагружал электрокар и предупреждал водителя, когда все было готово. Электрокар медленно отъезжал, двигаясь по асфальтированной дороге, огороженной с обеих сторон металлическими поручнями. Пил зевнул. Время подходило к четырем часам дня, в предыдущую ночь он почти не спал.

— Эй, Пил! — это был голос Рамзея.

— Иду! — Пил зашагал к столу бригадира, стоящему посреди помещения.

— Ты уже бывал на свалке?

— На свалке? Нет. Я даже не слышал о ней.

— Тогда пора услышать. Венни повредил ногу, так что я прошу тебя взять его тачку, отправиться на свалку и сжечь отходы. Свалку ты сразу найдешь — над ней постоянно курится дымок.

— Тогда я знаю, — сказал Пил.

Венни был старым рабочим, в обязанности которого входило подметать проходы, собирать мусор, сортировать утиль и увозить все лишнее к мусоросжигательной печи, которую здесь именовали просто свалкой. Его тачка была уже наполнена, и Пил отвез ее к подъемнику, который доставил его на первый этаж, где было главное отделение доставки. Свалка находилась поблизости, возле железнодорожной ветки. Пятифутовая кирпичная стена окружала дымящиеся отбросы. Пил двинулся по цементированной дорожке, к единственному проходу в стене. Его тачка на резиновых шинах двигалась легко и спокойно. Пил сморщился от неприятного запаха, ударившего ему в нос. Он ему показался особенно противным и неприятным. Внутри стены находилась огромная конусообразная куча с неровными краями, напоминающая террикон. Там и тут вырывались языки пламени, но большая часть мусора превратилась уже в дымящуюся золу. В кирпичной стене железными скобами были прикреплены несколько топоров, лопаты и грабли.

Парочка небольших кучек недавно привезенных отбросов виднелась справа, и Пил повернул свою тачку в их сторону. Он взял вилы и перевернул часть нового мусора, стараясь заставить его разгореться. После нескольких попыток действительно с одного края показался веселый огонек. Однако его инициатива имела и обратную сторону медали: усилился неприятный сладковатый запах, от которого к горлу подступала тошнота. Пилу показалось, что он знает эту вонь: так пахнет горелое мясо. Запах не исчезал. Наоборот, он становился сильнее. Тогда Пил стал энергично разгребать кучу, не отдавая себе отчета, что он надеется отыскать, уж очень ему не нравился этот отвратительный запах. Вилы во что-то уперлись, Пил вытащил из кучи какую-то материю, покрытую черной золой. Он подтянул ее к себе и присмотрелся: это была не простая тряпка, а кусок пиджака. Низ и рукав сильно обгорели, но воротник, плечи и лацканы были целы.

Когда-то пиджак был сложен, в складках материал не так сильно загрязнился. Пилу показалось, что его ударили обухом по голове. Это был клетчатый пиджак, как две капли воды похожий на тот, что был на Томми Клейтоне.

Пил выпрямился, тверже схватил вилы и еще энергичнее принялся разгребать кучу. В скором времени зубы снова наткнулись на что-то твердое, но на этот раз их было не так-то легко выдернуть. Тогда Пил схватил лопату и, не обращая внимания на то, что его сапоги и даже брюки погружались в воду, начал расчищать проход.

Показалась человеческая рука…