"А.Герман, С.Кармалита. Что сказал табачник с Табачной улицы " - читать интересную книгу автора

- Святой Мика не одобряет пьяниц, - сказал он, глядя в мутнеющие
засыпающие глаза Кабани.

Из-за угла полуразвалившегося дома вышла большая и совсем светлая
лошадь, впряженная в воз с брюквой, хамахарский жеребец тихонько ржанул,
двинулся к ней, и они стали обнюхиваться. Тихо звенел распадающийся аппарат.
- Изобретаю я умнейшую штуку, - сказал во сне Кабани и вдруг, как
ребенок в театре, прыснул от смеха.
Послышался еще звук, до слез знакомый и здесь невероятный. Румата
подошел к белой кляче, облокотился на нее и стал слушать, открыв рот.
Дико и странно прокричала птица. На небольшое брюквенное поле за
сгнившей изгородью и такими же бочками, за черными треснувшими идолами,
поросшими мхом, опускался странный летательный аппарат.
Белая мосластая коняга испуганно дернула, опрокинула шест, держащий
трубу, так что вода хлынула Румате в лицо и за воротник.

В летательном аппарате зажегся яркий свет, что-то там мигало, фукало,
из передних его дверей появился расшитый золотом зад, меха, а после -
длинный, носатый, весьма немолодой человек с длиннющим прямым, не как у
Руматы, мечом, который болтался на боку, как палка. Ноги Руматы вдруг,
следуя этикету, сами собой согнулись в коленях, длинные, в грязи и ботве
шпоры торжественно звякнули, правая рука описала широкий полукруг от сердца
в сторону. Носатый сорвал бархатный, в драгоценностях, берет с огромным
пером, но лицо его скривилось.
- У меня болит шея, - объявил он. - Что там все время дребезжало на
крыше, дон Гуг, черт вас возьми?
Из второй кабинки выскочил толстый, короткий, похожий на пингвина
человек, улыбчивый, со странными тяжелыми веками. Он не моргал, он как бы
затворял глаза. Толстяк также был в меховом плаще и драгоценных камнях,
также шагнул к Румате и так же, будто натолкнувшись на неведомую преграду,
согнулся, зазвякал шпорами и замахал рукой. На боевой когтистой рукавице
ярко сверкнули камни в золоте.
- Как козлы, - он улыбнулся и еще раз подпрыгнул в приветствии, -
представляешь в старости и на Земле... - и полез смотреть, что там грохотало
на крыше старой клепаной машины, похожей на вертолет.
- Шея - мое слабое место, - сказал носатый дон Кондор. -Так где же ваш
Будах, жив, или уже повесили?!
- Завтра на улице Граверов будут вешать мастера, гения в своем роде...
Ему несомненно стало бы легче, если бы мне удалось рассказать ему о вашей
хвори, - Румата похлопал себя по шее.
Они потоптались в грязи и посопели.
- Будах, я думаю, жив... - сказал Румата, - с офицера, который его вез,
не сняли ботфорт...
- Кресло, - заорал сверху с крыши аппарата дон Гуг. -Я думал, как твой
старикашка полетит на нашем насесте. Взял у своего князя кресло, ну и
положил на крышу, чтобы засунуть... Ух и воняет... - он кивнул в сторону
избы. - Кресло и гремело... И в пролив не хлопнулось...

- Мало кого еще повесят, а у меня болит шея... - Кондор зевнул в лицо
Румате, он нарывался на скандал и не скрывал этого.