"А.Герман, С.Кармалита. Что сказал табачник с Табачной улицы " - читать интересную книгу автора

Румата резко открыл глаз, потом второй. Внизу под окном слышны были два
голоса, потом женский смех. Румата откинул два тяжелых железных крюка,
оттолкнул ставни, ближние и дальние. Медные заклепки заплясали зайчиками.
Так же он толкнул окно. Румата сел на кровать, стукнул кулаками по глазам,
дернул веревку. Внизу ударил колокол, позади Руматы сорвались и закачались в
окне два черного дерева больших ируканских арбалета на пружинах. Румата
положил подбородок на кулак, как в детстве, и стал глядеть в открытое окно.
С пролива потянул ветер, приятно обдувая лицо.
Под окном была та же улица, широкая, залитая грязью -не перейдешь, с
глубокой колеей, где вода отражала небо. Чуть в стороне, в центре -
старинной работы колодец да каменная скамья, на ней о чем-то говорят,
говорят два маленьких толстых босых монаха. У колодца старинный каменный
столб. Напротив темные низкие закопченные дома, куча дров, открытый
дровяник. Куры и девочка с прутиком, рядом толстозадая рабыня в колодке и
раб-охранник в очень длинной кольчуге на голое тело. Булочник и раб тащат на
волокуше горячие хлеба. Еще дунул ветер с пролива, хлопнул ставень. Взлетела
с крыши стая птиц. Монахи сразу посмотрели на окно, будто в глаза Руматы.

Грум-грум-грум. Тяжелые сапоги Руматы из грубой желтой варварской кожи
с золотыми шпорами в виде вертящихся звезд на медных полуосях - по каменным,
истоптанным поколениями плитам дворца. Сырым, провонявшим аммиаком и гнилью.
Как ни странно, Румата любил эти утренние обязанности при дворе. Про
себя он называл это посещением обезьянника.
В глубине ниши торчала конная статуя прародителя предыдущей династии,
нынче осужденной за небожественный настрой мысли. Здесь пристроился на
корточках старый вельможа. Оруженосец держал золоченый в камнях меч тоже с
колесиком и стопку лопухов. Тут же, заглядывая вниз, суетился слуга. Все
трое, не мигая, уставились на него.
- Благородный дон, - сипел, не стесняясь своего кряхтенья, старик, -
этот Арата оказался сгустком болотного тумана. Если вынести святые мощи, он
исчезает и остается пьяное мужичье...
- Всегда был уверен, - Румата бросил слуге розу.
И дальше. Мимо, мимо.
Грум-грум-грум.
Слева дон Тамэо - молодой аристократ из провинции. Вокруг него
аристократы - дворцовые умники. У слуги дона Тамэо под курткой бурдюк с
трубочкой. Румата прикладывается. Все в восторге, дон Тамэо не может
остановиться:
- Аристократия, - он машет рукой, - дух страны, и власть обязана
слиться с ней в прозрачном единении...

- Да, - крикнул кто-то уже за спиной Руматы.
Ярко горит уголь в низких жаровнях, парит вода в медных тазах. Кипяток
черпают потные Серые, шпарят. Морят вонючих гнусов-кровососов.
Грум-грум-грум.
Пар к потолку. Из пара опять большая ниша с необыкновенно красивым,
невесть как сохранившимся витражом. На камнях, покрытых соломой, мальчик с
огромной головой - принц - и маленькая, похожая на девочку, кормилица с
огромной грудью. Рядом несколько донов и ослик в попоне.