"Елена Георгиевская. Инстербург, до востребования " - читать интересную книгу автора

плача, из щелей которой иудейские дворники по ночам выметают бумажки и
загружают в контейнер, чтобы они потом сгорели, и бумага стала золой, а
просьбы, на ней написанные, попали в то пространство, где не нужна бумага.
Это стена, рядом с которой тебе самому хочется стоять и оставаться на ту
секунду, на которую ты чувствуешь её, и в эту секунду ты не хочешь никого
убивать, потому что понимаешь. Потому что не надо ничего понимать. Потому
что рядом с ней ничего не надо. Но Бог милосерднее, чем вы думаете. Он не
будет держать нас даже в своем страхе, если мы не захотим этого сами, и
скажет нам, что мы свободны, на том языке, который вы разучились понимать,
потому что разучились нагибаться так низко, чтобы слышать Его голос "Мы
разучились нагибаться так низко, чтобы слышать Его голос", - слова Нахмана
из Брацлава, еврейского мудреца 18 в., - но когда поймём, не надо будет
никаких стен.
Бог создает некоторых, чтобы они ломали стены, не Им построенные,
нарушали порядок, не Им заведённый. Они знают, как нельзя. Нарушить правила,
установленные властными и свято соблюдаемые глупыми, в результате чего
большинство людей не догадывается о настоящем объеме своих возможностей, -
значит уподобиться Господу нашему Иисусу Христу или вашему еврейскому
мессии. Я помню, ты однажды сказал: "Мессия должен перевернуть всё, точно
пьяница - столы в кабаке. Типа, завсегдатаи пивной ждут главного пьяницу,
когда он придёт, и нальёт им, и даст охраннику прикурить. Точный час он не
сообщил, сказал: как соберусь, так и нагряну. Может, врач-нарколог и знает,
когда именно может выспаться, придти в себя, а потом - сюда сильно бухавший
накануне человек моей конституции и стажа алкоголизма. Я - не знаю. Если он
выспится и поймает такси, то уж ближе к утру доедет, предположил старый
завсегдатай и был возведён в сан пророка. Шутки шутками, но они-то все
думают, что он кого надо напоит и бармену даст пизды - за то, что сдачу
присваивает. А он придёт и начнёт столами швыряться. И попадёт ненароком
(нет, зря вы так думаете, ничего случайного не бывает) в одного из тех, кто
рассчитывал на халявное пиво. Или в нескольких. Или вообще всё к хренам
раскурочит. Как вам перспектива, господа иудеохристиане?"
Ты ведь помнишь об этом разговоре, жид? Помни о нём. Помни. Это лишнее
подтверждение того, что самые ярые противники иудаизма - ассимилированные
евреи. Потому что ты ассимилянт, сколько бы лет ни прожил в Цфате. Потому
что ты предатель по сути своей, и ультраортодоксы, не снимающие чёрных
лапсердаков в сорокаградусную жару, сильнее тебя, ибо фанатики. Я знаю, что
тобой движет. Подсознательный страх получить пизды от большой и сильной
компании антисемитов, естественная и непостижимая маскировка, духовная
мимикрия, а главное - разъедающий гордую еврейскую душу самообман. Жид, тебе
ещё не снится Звезда Полынь, чёрная дыра, медленно расширяющаяся над твоей
головой?"

5.

Я не еврейка, поэтому мне скорее могла бы присниться Жанна Вальдман,
ширяющаяся винтом где-нибудь за гаражами. Ей бы это очень пошло, но главная
проблема Жанны заключалась в том, что она была домашней девочкой: не суждено
ей было попробовать за гаражами винт. Её отец, эстонский немец, в
семидесятых переехал в Черняховск бог знает зачем, тайна сия велика есть,
занялся мелким бизнесом и вскоре женился на местной психопатке из