"Игорь Гергенредер. Тень и источник (Повесть)" - читать интересную книгу автора

студента... Теперь неважно, кто сигналил. Главное - угроза сигналов и
необходимость отмыться.
В объяснительной он не упомянул о Вальце и позднее подумывал, не дополнить
ли её. Но то, что Роман Маркович, весьма авторитетный в его глазах
журналист, доволен им, питает к нему симпатию, удерживало Слотова. Жизнь,
однако, напомнила ему, от чего зависит его судьба. Он принёс Вальцу
корреспонденцию, а тот слушал Павла Раля, который с группой народного
контроля провёл рейд по магазинам, обнаруживая: вина продаются с надбавкой
на госцены, разницу продавцы кладут в карман. Более всего их попалось на
вине "Фетяска", и Раль озаглавил репортаж "Фетяска" терпит фиаско".
- Пьющие мужики тебе поклонятся, - рассмеялся Вальц. - Уж они знают, что
это такое, когда на бутылку восьми копеек не хватает! Но в другой ситуации
проклянут - если подловишь ночных торговцев водкой.
Роман Маркович весело поглядел на Раля, на Слотова.
- Чем социализм отличается от капитализма? При капитализме всё продаётся,
всё покупается. При социализме всё покупается, хотя не всё продаётся. Чего
нельзя купить за деньги, можно купить за о-очень большие деньги!
Вячеслав сдержанно улыбнулся. Раль бросил на него взгляд, сказал, также
улыбаясь: - Всё тот же Маркс: "Товар - деньги, деньги - товар", - и ушёл к
себе. Вальц взялся читать материал Слотова.
Он мешкал несколько суток, не мог заснуть; никогда продавленная койка
общежития так не раздражала его. Поднимаясь измученным, выжимал из себя
дружелюбие к соседям по комнате. Кто бы знал, как ему не хотелось писать о
Вальце! Начал докладную сообщением о студенте, блеснувшем анекдотом. На
международной выставке промышленных изделий, на самом видном месте,
появилась кучка г... Заподозрили советскую делегацию, вызвали её
руководителя: "Кто-то из ваших сделал?" Тот поглядел на г... и отвечает: "Мы
выставляем продукцию лишь со Знаком качества. Где он здесь? А на нет и суда
нет!"
Вячеслав нахмурился, прежде чем добросовестно описать эпизод с Вальцем и
Ралем. Чтобы позвонить, не пришлось доставать листок с номером: он засел в
голове. Мужской любезный голос ответил: Бориса Андреевича нет, позвоните,
пожалуйста, через часик.
Во второй раз, как и в первый, в трубке прозвучало лаконичное "Да!" Потом
её взял Борис Андреевич. Слотов назвал свою фамилию.
- Что-то есть? - спросил оперработник тоном недосказанности, как спрашивают
посвящённого.
- Кое-что. Вы же мне сказали, что если при мне будут говорить что-то
такое... - Слотова словно тянуло оправдаться.
- Хорошо, давайте встретимся завтра... - гэбэшник с минуту раздумывал и
продолжил, - в гостинице "Рига", в четыре. Скажете администраторше, что вас
ждёт замдиректора, она покажет, куда пройти.
Когда Слотов переступил порог кабинета, замдиректора встал из-за
письменного стола, переглянулся с Борисом Андреевичем, сидевшим на диване, и
вышел. Сотрудник КГБ на сей раз имел при себе не папку, а вместительный,
явно заграничный портфель: в уме студента он непроизвольно связался с кухней
гостиницы.
Приглашённый присесть, Вячеслав расправил на столе сложенный пополам лист.
- Уже написали... - одобрил Борис Андреевич, садясь за стол и беря бумагу.
Окончив чтение, взглянул цепко: - Вальц нехорошо посмеивается.