"Игорь Гергенредер. Донесенное от обиженных (Роман) " - читать интересную книгу автора

должен был видеть смерть отца... Свидетель (я добьюсь!) прижмёт его к
стенке. Еду за свидетелем. Ты со мной?
Гостя встряхнуло - только и смог выдохнуть:
- Марат...


2


Житоров считал: если он явится лично к свидетелю, тот не сможет
замкнуться и "размотается до голой шпульки". Кроме того, сыну не терпелось
попасть в те места, в ту обстановку, где витала тень неотмщённого отца.
Ехали поездом до Соль-Илецка: начальник, три сотрудника и Вакер.
Журналист, стараясь скрыть гордость, рассказывал: на него, командированного
в далёкое таёжное село, совершили покушение - стреляли дважды.
- Пули вот тут пролетели! - он прочертил ладонью воздух у головы. -
Почему и нашему брату положено оружие. - Достал из внутреннего кармана
пальто так называемый пистолет Коровина, калибра 6,35 мм.
Житоров снисходительно, с иронией сказал:
- Хорошая штука! В мужика с топором стрельнёшь - он, конечно,
свалится... но до этого успеет тебе черепок раскроить. Легковатый калибр!
Переночевав в соль-илецкой гостинице, дальше отправились на
автомашинах: начальник с сотрудником и журналистом уселись в принадлежащую
горсовету эмку. Другие чекисты и пара местных милиционеров покатили в
автофургоне, его закрытый металлический кузов имел единственное (с
решёткой) окошечко в двери в торце: известный "чёрный ворон" был окрашен в
густой синий цвет. Эмка следовала впереди по сырой, тёмной по-весеннему
дороге, в кабину проникал душок навоза, что за долгую зиму выстлал
просёлок.
Солнце заслонял сплошняк низких облаков, завеса тумана не давала
видеть дальше полукилометра; по сторонам однообразно белела снежная целина.
Потянул ветерок, погнал туман: вблизи обозначилось мутное пятно деревни.
Житоров взглянул на командирские наручные часы:
- Новоотрадное - бывшая станица Ветлянская.

...В Ветлянской в восемнадцатом рабочий отряд оставил гнетуще-живучую
память. Отрядники вступили в станицу перед полуднем; солнце набирало силу,
съедало снега в полях, орудийные колёса оставляли на раскисшей дороге
глубокие рытвины. Красногвардейцам щекотал ноздри смешанный мирный запах
кизячного дыма и печёного хлеба.
На околице, противоположной той, через которую проходили красные,
раскинулся по взгорью двор казака Кокшарова. Хозяин, взобравшись на хлев,
поправлял кровлю и сверху увидел отряд. Крутнул головой, позвал тревожно:
- Славка, идут хлеб отбирать! Скачи к хорунжему!
Большерукий паренёк лет четырнадцати с утра ездил на хутор к
отцовскому куму и ещё не успел расседлать лошадку. Провёл её задами усадьбы
за юр, вскочил в седло. Мосластый маштачок бойкой рысью вынес на зимник,
что пролёг под лесистым кряжем по скованной льдом речке.
А отряд вытянулся во всю улицу, единственную в станице. Перед
пятистенком, крытым железом, встала группа верховых. Хозяйка загнала в