"Игорь Гергенредер. Селение любви" - читать интересную книгу автора

- Считайте деньги! - предложил пожилой коренастый еврей, возбужденно
запуская пятерню в свои беспорядочные седые кудри.
Хозяйка комнаты вскочила и предусмотрительно занавесила окно. Люди
деловито достают из карманов деньги, кладут на стол.
- Кто будет считать? Вы, Зяма? Вы, Евсей? - торопливо сказал пожилой.
- Давайте вы, Илья Абрамович, - попросил его чернобородый, затягиваясь
папиросой "Казбек".
Илья Абрамович тут же обеими руками придвинул к себе кучку купюр.
Описывай происходящее тот, кто более прытко, чем автор этих строк,
управляется с пером, он дал бы читателю почувствовать, каким огнем сверкали
темно-карие еврейские глаза, как выражалась хищность в движениях быстрых
хватких пальцев, сортирующих засаленные банкноты. Не отрывая взгляда от
денег, делец подытожил:
- Имеем! Имеем столько, сколько нужно.
Кто-то предложил:
- Можно и за успех?
На столе появилась бутылка водки, хозяйка поставила посуду, какая
нашлась: стаканы, стопки, чайные чашки, металлические кружки. Но заедали
водку не чем-нибудь, а осетровой икрой, черпая ее суповой ложкой из большой
банки, которую передавали друг другу. Хлеба ели совсем мало.
Комната, где компания предавалась своему занятию, находилась в
приземистом каменном бараке. Бараки тянулись, образуя убийственно тоскливую
улицу; иногда попадались один-два, три частных домишки, окруженные
деревянными заборами. Асфальта нет и в помине - растрескавшаяся на солнце
земля, рытвины, заполненные пылью. Во дворах параллельно баракам стоят
убогие сараи, разделенные на отсеки; каждый закреплен за жильцами той или
иной барачной комнаты. Позади сараев над выгребными ямами, над мусорными
ящиками тьма жирных мух дрожит в звенящем гуле, похожем на могучий стон.
Однообразие пустыря скрашивает общественный нужник - дощатая длинная,
побеленная известью будка, также разгороженная на отсеки.
Вы найдете в поселке приплюснутое землебитное с претолстыми стенами
здание, ему сто лет, теперь оно зовется - клуб "Молот". На афише можно
прочесть, что вечером здесь показывают фильм "Судьба человека".
Очень важное строение поселка имеет форму куба, два его небольших окна
забраны решетками; это магазин. Тут продаются хлеб, водка, перловая крупа,
соль, спички.
Ну, а если взглянуть на шероховато-тощее селение с высоты? Вы увидите
вокруг него поросшую ковылем и черной полынью равнину без единого деревца.
Километрах в двух к югу сверкает на жгучем солнце вода. Вы примете водоем за
речку, но это не речка, а, как говорят местные, - "протока". К юго-востоку
она мельчает и, разливаясь вширь, превращается в грязное болото. Но к
северо-западу тянутся на некоторое расстояние удобные для купанья песчаные
берега, далее по сторонам протоки раскидываются сплошные камыши.
Вернемся, однако, в комнату, где некое уголовное дельце подогревается
водочными парами. Тот, кого называли Зямой, проглотил ложку черной икры,
снял очки и, протирая их, спросил хозяина:
- Когда понесете?
Хозяин посмотрел на пожилого еврея.
- Сегодня и понесем! - бросил Илья Абрамович и вдруг чутко дернул
головой к окну.