"Сергей Герасимов. Фантастические рассказы и повести" - читать интересную книгу автора

впустят. Это самое интересное, что я вижу за последние десять лет своей
жизни.
- А за первые двенадцать? - поинтересовалась Нана.
- Тебя под душем.
- Ага, расскажи сказочку, может кто поверит.
Он вошел и на мгновение растворился во внутренней темноте здения. От
здания веяло надежностью и спокойствием, чем-то очень теплым, чистым и
настоящим, как от всех хороших старых построек.
- Ну вы идете или нет? - он опять появился на пороге и вдруг
остановился как вкопанный.
- Что случилось?
- Ребята, вы не поверите, но я не могу выйти.
Остальные подошли.
- Попробуйте, здесь ничего нет, но что-то меня не пускает.
Нана проснула руку и коснулась его.
- Ага, я тебе почти поверила. Пошли, ребята.
И она вошла вслед за ним. А за ней втолкнулись остальные. И дверь с
грохотом захлопнулась, отрезав их от этого яркого, жаркого утра.
Ближайший час они провели, пытаясь найти выход. На первом этаже было
четыре двери, причем все были плотно закрыты и высадить их не удавалось.
Вверху нашелся выход на чердак, а с чердака удалось подняться на крышу. В
принципе, если найти веревку, то с крыши можно было бы спуститься. Но это
на крайний случай. Изнутри школа была совсем как настоящая, только слишком
старая. Везде по стенам портреты давно умерших деятелей и лозунги давно
прошедших эпох. Был даже такой: "24й съезд - главное событие двадцатого
века". Это уж ни встать, ни сесть. Детей в школе было двольно много. И все
они оказались примерно одинакового возраста - где-то между третим и шестым
классами, чуть старше или чуть младше, но ни одного малыша и ни одного
старшеклассника. Все они вели себя так, будто бы не видели посторонних. В
остальном их поведение было таким же, как и поведение любых других детей -
детей, утонувших во времени, отставших от современности лет на тридцать или
на сорок. К сожалению, никто не помнил, и даже не смог подсчитать, когда
случилось главное событие века, то есть, 24й съезд - а то можно было бы
определить время точнее.
В школе не оказалось учителей или других взрослых. По крайней мере, их
не было в тех кабинетах, в которые они успели заглянуь. Не было ни
директора, ни сторожей, ни работников столовой. Пробовали тормошить детей,
но это ничего не дало.
К полудню все это надоело. Ведь устаешь даже от невероятного, если оно
слишком однообразно. Все здесь умиротворяло, и поначалу, несмотря на
отсутствие выхода, они чувствовали себя довольно спокойно. Они чувствовали
себя спокойно даже после того, как не удалось выбить окно. Стекла здесь
были небьющиеся, а рамы оказались столь прочны, что выдержали таран тяжелым
директорским столом и не шелохнулись.
Они встревожились лишь после того, как исчезла Нана. Никто не помнил
когда она отошла и куда отлучилась. Они кричали, звали её, ждали,
заглядывали в кабинеты. Все двери наружу оставались закрытыми - и все же
она исчезла.
- Все, ребята, - сказал Жорж, - держимся вместе. Не отходим. Пройдем
все кабинеты по очереди, откроем все двери. Она должна быть здесь.