"Сергей Герасимов. Эпоха игры" - читать интересную книгу автора

над ручьем это первые медузы, плывущие к морю завтрашнего тумана. Кошка
плачет совсем близко. Бедняжка, наверное, ей одиноко.
Я пробую рукой веревку. Веревка мокрая, гладкая и скользкая, все ее
синтетические жилы натянуты как нервы перед экзаменом по тригонометрии.
Нет, еще слишком рано.
На Остров опускается ночь. Еще немного, и я смогу воспринимать
пролетающий мимо поток только на слух. Я вхожу в воду. Струи, мягко
вибрируя, пытаются столкнуть мои ноги с камней, чтобы унести меня с собой
к огромному океану. Они стараются не очень сильно; я делаю несколько
шагов. Веревка, казавшаяся прочной, растягивается, как резиновая.
Я перехожу ручей без особого труда. Теперь передо мной лес, полный
слепой черноты; лес, изрезанный тропинками во всех направлениях, лес
прирученный и совсем не страшный, но я вся же чувствую сгущающийся древний
ужас ночных звериных и охотничьих троп. Проходя знакомой тропинкой, я
постоянно наталкиваюсь на стволы и цепляюсь за корни, которые не замечал
днем. Наконец, я выхожу к берегу.
Есть два чуда в мире, и одно из них - это звездное небо, утверждал
мудрец. Тот мудрец всю свою жизнь изучал эволюцию планет и геометрию
человеческого духа, а сам даже не успел влюбиться по-настоящему, насколько
мне известно. Он был не прав, я знаю еще одно чудо, эта глаза любимой
женщины, но это чудо не третье по счету - оно делит первое место со
звездным небом.
Я поднимаю глаза к звездному мареву, и чувствую нечто непередаваемое;
это черное свечение вечности, такое же, какое иногда загорается в женских
глазах. Звездное небо звучит, изливая на меня потоки смысла, истины и
мысли; я чувствую жизнь огромного Космоса - ритмично и сильно пульсирующую
жизнь - и ощущаю себя маленькой счастливой клеткой этой вечной жизни. Я
сажусь на траву, я не могу идти дальше.
Все лучшее, что я успел создать в своей жизни, в основном картины,
все это рождалось само собой, без всякого усилия и желания с моей стороны,
будто прорастало зерно, посаженное в теплую влажную землю невидимым
великим Садовником, а мне оставалось лишь присматривать за ростком и не
мешать ему расти. Все лучшее, что я пытался сделать сам, не ожидая этой
космической воли или торопя ее, все это оказывалось со временем худшим. И
вот теперь я видел над собою внимательно вглядывающийся в меня черный
звездный зрачок Садовника. Я не мог идти дальше.
Если у Бога есть чувство юмора, то это недоброе чувство. Я сижу на
холодной траве, впитывая громадное свечение звездной ночи, и не
догадываюсь о том, что я вижу утром. Лишь к утру я войду в маленький
пустой палаточный лагерь; ни один звук не ответит моим шагам; приоткрыв
полог палатки, я второй раз в жизни увижу смерть так близко от себя - я
увижу мертвую девушку, ненастоящую Керри, и тогда во мне исчезнет
последняя вера в бессмертие и последняя надежда на него.
Падает звезда. Я хочу загадать желание, но не успеваю.



12

Утро. Городская больница. Я снова пересказываю подробности того, что