"Сергей Герасимов. Эпоха игры" - читать интересную книгу автора

Двенадцать часов, полдень. Начинают появляться первые облака - белые,
как морская пена в солнечный день. Облака подплывают к Острову и сразу же
исчезают, растворяются в синеве, будто боятся подойти поближе. Я стою у
окна; меня увлекает это странная игра природы; сейчас отлив - Челюсть вся
показалась над водой, рядом с не две рыбацкие лодки. Я жду, пока лодка
Керри маленькой черной точкой начнет переползать огромное сверкающее
пространство, двигаясь в том направлении, которое не выбирает ни одна
другая лодка. Из моего окна это будет хорошо видно. Я жду, но лодка не
появляется. Что-то не так. Проходит время.
Мое ожидание напрасно. Теперь лодка уже никак не успеет отойти далеко
от Острова до начала грозы. Выходить в море в грозу никто не станет.
Значит, Керри осталась здесь до следующего утра. Правда, она сможет
отплыть вечером. Эта мысль меня несколько утешает - жалкое самооправдание
ленивого бессилия.
После грозы я снова стою у окна и жду. Мое терпение вознаграждено -
наконец, я вижу лодку. Лодку, две, три. Они уходят в опускающуюся ночь,
уходят в том направлении, которое не смеет выбирать никто, кроме Керри.
Значит, все случилось, пока я стоял здесь и ждал; все началось, произошло
и закончилось.



11

В лесу уже совсем темно. Редкие маленькие клочки неба сиреневыми
свечками прорывают здесь и там мощные кроны; светлые пластинки травы
блестят будто остальные лезвия: по вечерам они отражают свет. Из-за этого
лес освещен странным, почти демоническим свечением - кажется, что свет
направлен снизу вверх.
Где-то невдалеке жалобно мяукает кошка. Кошка - единственный зверь,
сохранившийся на Острове. Все дикие кошки здесь полосаты, уважают людей,
но держатся независимо - у них есть все, что любит нежная кошачья душа:
пища, охота, свобода, огромное множество деревьев и смертельные враги в
образе трусливых домашних кошек.
По дороге к ручью я дважды чуть не падаю в грязь. Сейчас не лучшее
время для прогулок. Поток, несущийся над речной галечной мостовой, чист и
прозрачен, как расплавленный хрусталь, но решаю, что он выглядит именно
так; решаю из эстетических соображений. Над ручьем натянута веревка;
предполагается, что, держась за веревку, ручей все же можно перейти.
Можно, но лишь через несколько часов. Присесть некуда, все пропиталось
дождем, мне остается лишь стоять и ждать.
Почему-то я совсем не чувствую тревоги. Сейчас та, ненастоящая Керри
кажется мне совершенно чужим человеком; мне жаль, если с ней случилось
несчастье, жаль - и не более. Ее судьба волнует меня не больше, чем судьба
альпинистов, засыпанных лавиной в Гималаях - в жизни так много своих
несчастий, что сердце защищается, не принимая в себя чужие. Гораздо больше
я озабочен тремя лодками, ушедшими на остров Керри. Остров Керри - так я
буду его называть.
Я стою, прислонившись к мокрому стволу, мои глаза следят за мгновенно
вспыхивающими и медленно исчезающими столбиками пара, которые перемещаются