"Сергей Герасимов. Нить жизни" - читать интересную книгу автора

правильнее, она даже увлеклась и не заметила, как опустился вечер - накрыл
колпаком. Болели глаза и снова впускали потусторонние пятна, поэтому Ольга
пошла в кухню и поела оставшегося. В кухне было тепло; огромная каменная
печь еще не остыла. Леску можно было бы распутать до утра, в ней было еще
часов на десять непрерывной работы, но пальцы слушались плохо, будто чуть
примороженные, и Ольга отложила дело до утра. Какая разница когда умирать,
если впереди пустая вечность?
Ночью она снова вызвала призрак сына и неотзывчивый призрак снова сел
распутывать леску, как будто в этом был какой-то смысл. Может быть там, в
его мире, смысл становился совсем другим. Ольга решила, что обязательно
закончит работу, если ее сын так упорно стремится к этому. А после можно
будет спокойно умереть. В любом случае она должна исполнить подсказку,
которой она не понимает.
В эту ночь ей удалось уснуть, под утро.
Когда она проснулась, был неранний очень солнечный день, из тех дней,
котрым всегда радуешься из самой своей глубины. Она сразу вспомнила о
леске и представила сегодня: сегодня закончить, а потом... Пусть все
закончится скорее. Но за ночь леска, непрочно привязанная, сумела
отцепиться от дивана и снова свернулась в привычную путаницу. В этот раз
Ольга привязала ее накрепко и решила не отступать, пока работа не будет
сделана. Как автомат, она проделала ежедневные мелочи, приготовила еду,
подняла гирьку в ходиках. Над морем собирались тучи, но не спешили
приближаться, а грудились на полпути от горизонта.
Только к полудню она смогла приняться за работу. Теперь она работала
быстрее, найдя простую тактику: аккуратно вынимать петлю из петли и не
делать ничего другого, даже если кажется, что нужно. Постепенно из
невозможной груды появлялись длинные свободные исключения, Ольга аккуратно
раскладывала их на полу. Когда стало холодно, она протопила печь, и снова
вернулась к простой работе. День отгорел. Где-то посреди гулкой ночи она
закончила, крепко привязала второй конец и упала на кровать. Кровать все
еще не существовала, но начинала приобретать легкую вещественную
плотность. Ей снилась леска: бесчисленные петли, извивы, изгибы,
полузатянутые узелки, готовые затянуться намертво при неверном движении
пальцев. Олег был где-то рядом, невидимый, но говоривший ей насмешливо,
что ничего не выйдет. И она сердилась на него, как, бывало часто,
сердилась на самом деле. Несколько раз за ночь она просыпалась и в темноте
комнаты плавали неуместные видения: хорошо дрессированная белая собака
несла на шее тяжелое колесо, муравейник поедал огромную желтую муху, уже
мертвую, распускались, жирно блестя, быстрые весенние листья.
Проснувшись, она вспомнила, что пора снова одеваться к собственным
похоронам (мертвые должны выглядеть красиво), и проверила мысленно, не
забыла ли чего. Наверное, нужно оставить дом в порядке, прибрать в
комнатах, может быть, даже оставить записку, все объясняющую. Но кому и
зачем? Не хотелось вставать и что-либо делать. Новый день снова был долог
как вечность, он вместит в себя сколько угодно жизни, ненастоящей, и одну
настоящую смерть. Правда, она уже не спешила умирать.
Без особого удивления она заметила, что леска запутана снова. Оба ее
конца оставались привязанными к диванчику, но средина, видимо, привыкшая
за годы к запутанности, вернулась в свое обычное состояние. Просто нужно
было намотать все на палку, но вечером Ольга забыла это сделать. Казалось,