"Сергей Герасимов. Дом на окраине (Цикл "Девять граней женщины")" - читать интересную книгу автора

и ехала в какой-нибудь Дом Актера, Медика, Учителя или Продавца, на худой
конец. Там она читала свои собственные стихи своим собственным почитателям
своего собственного таланта. Всего раз в год, чаще скаредный СП не
позволял.
Итак, Старуха подняла бокал, взглянула в окно дымчатым взглядом,
отпила и налила в блюдечко Весточке. Весточка обожала шампанское, тоже из
чувства солидарности. Веста понюхала шампанское, лизнула его розовым
язычком, тряхнула бантом, предвкушая удовольствие, и вдруг взорвалась
трусливым лаем.
- Что с тобой, родная? - спросила Старуха.
Но Веста уже забилась под кресло.
Сквозь джунгли акаций пробирался человек. Старуха подошла к окну и
тряхнула волосами для живописности, на случай, если человек окажется
мужчиной. Правда, Старуха не знала, что обычно делают с мужчинами, это ее
всегда останавливало, даже когда случай ей мужчину посылал. Незнание очень
мешает даже в шестнадцать лет, а в сорок шесть оно становится совершенно
непреодолимым препятствием. К тому же, иногда мужчина может увлечься
сорокашестилетней жещиной, но девушкой того же возраста - никогда.
Положение было безнадежным, но Старуха все же потрепала волосами и подошла
к окну.
Из зарослей вышел рыжий мальчик лет двенадцати и невинно улыбнулся.
То, что это была улыбка невинности, Старуха почувствовала сразу, ведь она
каждый день улыбалась себе в зеркало. Ее сердце екнуло в предчувствии
чуда.
Мальчик был плохо одет и неумыт, но ведь это так легко исправить.
- Бабушка, - сказал мальчик без особой надежды в голосе, - дайте
что-нибудь поесть.
Сияющая перспектива угасла на мгновение, но Старуха взяла себя в
руки.
- Я не бабушка, называй меня тетей. Конечно, я дам тебе поесть.
Заходи в дом.
Пока маленький мужчина заходил в дом (первый мужчина со времени
смерти отца шестнадцать лет назад), Старуха прикидывала в уме, как много
тепла и ласки она еще способна подарить. Тепла и ласки оказывалось
достаточно на целый полк солдат.

Час спустя Старуха, вся в гриме и в прекрасно-зеленом платье выходила
из такси перед дверями дома не то Художника, не то Продавца. Плоклонники
таланта еще не собрались, потому что Старуха приехала намеренно рано. Она
не любила пробираться сквозь толпу поклонников, а еще больше не любила,
если в урочное время такой толпы не было. Вообще говоря, старушачьи
поклонники предпочитали опаздывать и позволяли себе без всяких извинений
входить посреди концерта.
Старуха осмотрела сцену с роялем, стоявшим для мебели, поправила стол
с вазой и вазу на нем, в который раз вздохнула о том, что люминисцентные
лампы слишком гудят и будут портить своим гудением ее восторженный шепот в
самых возвышенных местах стиха. Все было как обычно, только на сердце было
необычно тепло.
Мальчика (Старуха уже называла его в мыслях "Мой Мальчик") она
накормила и попросила постеречь подвал. Мальчик невинно согласился.