"Элизабет Джордж. Картина без Иосифа ("Инспектор Линли" #6)" - читать интересную книгу автора

свирепым ветром показалась ей куда приятнее этой поездки. На нее нахлынула
клаустрофобия, какой-то ковбойского вида парень в джинсовой куртке с
надписью "Акваскутум" (водные препятствия) поставил на ее мизинец свой
зонтик, от стоявшей рядом пожилой женщины жутко несло чесноком, казалось,
запах чеснока исходит из каждой поры ее маленького тела. Все эти мелкие
неприятности будто вознамерились убедить Дебору, что и остаток дня не сулит
ей ничего хорошего, что ее ждет бесконечное путешествие от плохого к
худшему.
Транспорт замер возле Крейвен-стрит; этим воспользовались еще восемь
человек и втиснулись в автобус. Пошел дождь. Словно в ответ на три этих
события пожилая женщина издала чудовищный вздох, а любитель водного спорта
тяжело навалился на ручку своего зонтика. Дебора изо всех сил старалась не
дышать и не упасть в обморок.
Что угодно - ветер, дождь, гром, даже четыре всадника из Апокалипсиса -
лучше, чем этот кошмар. Даже еще один разговор с Ричи Рикой лучше. Когда
автобус полз дюйм за дюймом к Трафальгарской площади, Дебора протиснулась
мимо пяти скинхедов, двух панк-рокеров, полудюжины домохозяек и шумной
группы самодовольных американских туристов. Она достигла двери как раз в тот
момент, когда показался монумент Нельсона, и после решительного прыжка снова
оказалась под хлещущими в лицо ветром и дождем.
Открывать зонтик она не стала. Все равно ветер вырвет его из рук словно
носовой платок и понесет по улице. Она огляделась, отыскивая какое-нибудь
укрытие. Площадь была пуста - широкое бетонное пространство с фонтанами и
готовыми к прыжку львами. Без привычной голубиной стаи и без бродяг, обычно
нахальных и грубых, которые валяются возле фонтанов, залезают на львов и
подначивают туристов, чтобы те бросили что-нибудь птицам, площадь
выглядела - наконец-то - как памятник герою, как и было задумано. Вот только
укрытием от непогоды она оказалась никудышным. За завесой дождя виднелась
Национальная галерея, перед ней несколько человек возились с зонтиками или
торопливо бежали наверх по широкой каменной лестнице. Там было укрытие, и не
только. Еда, если она в этом нуждалась. Искусство, если она в этом
нуждалась. И возможность отвлечься, которой она жаждала последние восемь
месяцев.
Дебора побежала в подземный переход и через несколько мгновений
выскочила на площадь. Стремительно пересекла ее, прижимая к груди черный
портфолио; ветер рвал на ней плащ, швыряя дождевые струи. Когда она
добралась до дверей галереи, вода шлепала в туфлях, чулки были забрызганы
грязью, а волосы напоминали промокшую шерстяную шапку.
Куда пойти... Она не была в галерее целую вечность. Какой стыд,
мелькнула мысль. Ведь она сама вроде бы считалась художницей.
Все дело в том, что в музеях ее всегда захлестывали впечатления, и уже
через четверть часа она превращалась в их жертву. Другие посетители могли
ходить часами, смотреть, оценивать мазок, чуть ли не утыкаясь носом в
полотно. Для Деборы пределом были десять картин, да и то, рассматривая
десятую, она уже не помнила первую.
Сдав вещи в гардероб, она взяла план музея и отправилась по залам,
радуясь, что очутилась в тепле и получит хотя бы временную передышку. Пускай
сейчас пока так и не востребовано ее мастерство фотографа, экспозиция по
крайней мере обещает отвлечь ее на несколько часов от самой больной ее темы.
А если уж ей совсем повезет, то Саймона задержит в Кембридже на всю ночь его