"Элизабет Джордж. Прах к праху " - читать интересную книгу автора

наличными у стойки отеля, покупка двух бутылок, подъем в номер, отпирание
двери. Все это время Ричи бросал на меня взгляды, а я заговорщицки улыбалась
ему в ответ. Я была Лив Уайтлоу Оторва, сексуальное животное, женщина,
порабощающая мужчин, глаза опущены, грудь многообещающе обтянута. Боже,
какая дура.
Ричи снял пленку со стаканов, стоявших на шатком комоде. Быстро выпил
три маленьких порции водки. Налил четвертую, побольше, и выпил, прежде чем
налить мне джина. Зажав горлышки бутылок между пальцами, перенес их и свой
стакан на круглый стол, рядом с которым стояли два кресла. Они были обиты
винилом горохового цвета, и розовый абажур китайского фонарика, закрывавшего
лампочку на потолке, превращал его в цвет увядающих листьев розового куста.
Ричи сел, закурил и принялся говорить.
Я до сих пор помню выбранные им темы: музыка, искусство, театр,
путешествия, книги и кино. Я слушала, благоговея перед его эрудицией.
Изредка вставляла реплики. Позднее я обнаружила, что от меня только и
требовалось, что молчать и слушать с внимательным видом, но тогда мне
казалось, что это что-то да значит - сидеть рядом с мужчиной, который
действительно Знает, Как Открыться Женщине.
Чего я не понимала, так это того, что разговоры были для Ричи Брюстера
любовной игрой. Ему не интересно было ласкать женские тела. Он возбуждался,
лаская воздушные волны. Когда в ту ночь он довел себя до уровня действия, он
встал, вытащил меня из моего кресла, сунул мне в рот язык, расстегнул брюки
и вывалил член. Ричи заставил меня держать его, пока спускал на мне джинсы и
проверял двумя пальцами, готова ли я. Повалил меня на постель. Улыбнулся,
многозначительно сказав: "О да", - и снял свои брюки. Трусов на нем не было.
Потом он сказал мне, что никогда их не носит, потому что они только мешают.
Мои джинсы и трусы он стянул только с одной ноги. Сказал: "Очень хорошо,
детка", не имея в виду ничего конкретно. Взял меня за ягодицы. Поднял мои
бедра. И вошел в меня.
Действовал он очень энергично. Закинул мои ноги себе на спину. Вцепился
мне в волосы, дышал, стонал и вздыхал мне в ухо. То и дело шептал "боже" и
"господи". И когда кончил, выкрикнул:
- Лив, Лив, Лив.
После этого он ушел в ванную комнату. Зашумела вода, потом перестала.
Он вышел довольный, горделивый, с полотенцем, которое бросил мне со словами:
- Ведь ты такая влажная!
Я приняла это как комплимент. Он налил себе еще выпить. Сказал: "Черт,
как же хорошо", - и не спеша вернулся в кровать, где стал целовать меня в
шею, бормоча:
- Ты просто нечто. Нечто. Я уже много лет так не кончал.
Какой могущественной я себя почувствовала. Каким незначительным
показался мой прежний секс. До этой ночи в "Коммодоре" мои совокупления были
не более чем потными случками с мальчишками, детьми, которые ни черта не
знали о том, Как Заниматься Любовью.
Ричи коснулся моих волос. Тогда они были мышиного цвета, а не
блондинистыми, как сейчас, длинными и прямыми, как рельсы. Он провел
пальцами по всей длине, бормоча:
- М-м-м, мягкие. - Поднес к моим губам стакан с джином. Потом зевнул,
потер голову и сказал: - Черт, мне кажется, я знаю тебя сто лет.
И с этого момента я решила, что люблю его. Я осталась в Лондоне. Я