"Элизабет Джордж. Ради Елены ("Инспектор Линли" #2) " - читать интересную книгу автора Леди Хелен вернулась на кухню. Впервые за девять дней, проведенных в
Кембридже, она с отвращением огляделась вокруг, словно увидев кухню со стороны. Все вокруг говорило о распаде. Несмотря на то что Хелен сама мыла кухню всего три дня назад, желтый линолеум был опять грязный, в крошках и липких пятнах. Стены покрылись слоем жира, и повсюду пестрели следы грязных пальцев. Везде были разбросаны вещи. Пачка невскрытой почты, деревянная чаша с яблоками и потемневшими бананами, несколько газет, пластиковая коробка с кухонными принадлежностями и щетками, детская книжка-раскраска и цветные карандаши делили место с электрическим миксером, тостером, пыльными книгами и подставкой для бутылок. Вокруг конфорок на плите были черные пятна, а на трех плетеных корзинах для мусора, стоящих на холодильнике, уже собралась паутина. Леди Хелен ужаснулась. Что мог подумать Линли при виде всего этого? Как это было непохоже на его прошлый приезд в Булстрод-Гарденз на тихий летний ужин в саду, с напитками на уютной террасе, которая с той поры превратилась в песочницу и место детских игр, загроможденное игрушками. Тогда ее сестра и Гарри Роджер уже жили вместе: они безумно любили друг друга и не замечали никого вокруг. Они обменивались многозначительными взглядами и понимающими улыбками; то и дело нежно прикасались друг к другу; кормили друг друга с ложечки и пили из одной чашки. Днем они жили отдельной жизнью - Гарри читал лекции в университете, а Пен работала в музее Фицуильяма, - но ночью они становились единым целым. В то время их преданность друг другу казалась леди Хелен преувеличенной и странной, слишком приторной. Но сейчас ей было непонятно, почему это ее так раздражало. Она предпочла бы вновь лицезреть воркующую парочку, нежели ребенка. Кристиан продолжал "ужинать". Его измазанные маслом ладошки превратились в ковши экскаватора, и он с наслаждением погружал их в тарелку, сопровождая это действие шумовыми эффектами. Его костюмчик был забрызган яйцами, помидорами и кусочками сыра. Пердита почти не прикоснулась к еде. Она не двигаясь сидела на своем стульчике с тряпичной куклой на коленях, внимательно разглядывая тарелку, но не притрагиваясь к еде. Леди Хелен присела на корточки у стула Пердиты, а Кристиан продолжал вопить "Бах! Бум!". Кусок яичницы плюхнулся на стол. Пердита зажмурилась, когда ей в щеку полетели помидорные брызги. - Довольно, Кристиан, - не выдержала леди Хелен, отбирая у него тарелку. Он был ее племянником. Она должна была любить его, и почти всегда так и было. Но после девяти дней ее терпению пришел конец, и если раньше она жалела Кристиана, то теперь жалость куда-то исчезла. Мальчик собрался было громко заплакать, но Хелен успела прикрыть ему рот ладонью. - Довольно. Ты ведешь себя ужасно. Прекрати немедленно. Ошеломленный необычным поведением любимой тети Лиин, Кристиан на мгновение приутих. Но только на мгновение. Он произнес "мама!", и его глаза наполнились слезами. Не испытывая угрызений совести, леди Хелен продолжала: - Да. Мама. Она хочет отдохнуть, но ты ей не даешь. - Кристиан замолчал, и Хелен повернулась к его сестре: - Ты не будешь есть, Пердита? Девочка не сводила глаз с куклы, которая лежала у нее на коленях - пухлые щеки и безмятежная улыбка на губах. Воплощение счастливого детства, |
|
|