"Валерий Генкин. Дневник доктора Затуловского " - читать интересную книгу автора

Я понял все, дитя несчастья!
Я все простил и все забыл.

При этих словах дядя Сема посмотрел на Евгению Яковлевну, и на
неподвижном ее лице выступил румянец.

Грустя напрасно и бесплодно,
Не пригревай змеи в груди
И в дом мой смело и свободно
Хозяйкой полною войди!

Семен Михайлович скомкал салфетку и потянулся к нарзану.
- Деревень ему показалось много! Женя, это все, что он нашел у
Некрасова.
Евгения Яковлевна сочувственно положила монументальную руку на плечо
мужа.
Это лето, помню, прошло под знаком Некрасова. Оказалось, дядя Сема
боготворил его со времен своей социал-демократической то ли бундовской
юности, даже с гимназического детства - в гимназию, по семейному преданию,
его втиснули вне процентной нормы по ходатайству растроганного
либерала-инспектора, умилившегося страстью, с которой тощий рыжий Шимон
Затуловский читал на приемном экзамене: "Сбирается с силами русский народ и
учится быть гражданином". Теперь дядя Сема обращал меня в свою веру.
Разгрузив авоську и облачившись в дачный мундир - сатиновые шаровары,
сетчатая майка и сандалеты на босу ногу - он, если я не успевал спрятаться,
уводил меня в крохотный лесок, примыкавший к участку со стороны,
противоположной поселковой улице, и читал наизусть своего кумира, читал
километрами. Сейчас вспоминаю, что грустные шедевры Некрасова - "Еду ли
ночью...", "Что ты жадно глядишь на дорогу" - не очень меня трогали. Дядя
Сема злился. "Тургенева это стихотворение с ума сводило, Чернышевскому
показалось прекраснейшей, слышишь ты, олух, прекраснейшей из русских
лирических пьес, а ты плечами пожимаешь!" И все-таки, в конце концов, он
пронял меня. Пронял этими маленькими зарифмованными рассказиками, всегда
трагическими, где вдруг из распевной словесной вязи вылезет и острым гвоздем
втемяшится в память четкий, чеканный афоризм. "Умер, Касьяновна, умер,
сердешная, умер и в землю зарыт". С тех пор ведь не читал Некрасова. Кого
только ни перечитывал, Некрасова - никогда. "У бурмистра Власа бабушка
Ненила починить избенку лесу попросила..." Или вот извозчик Ваня хотел
жениться, да денег не было на волю выкупиться. А тут он вез купца, и купец
возьми да и забудь у него в повозке мешок серебра. Вечером прибежал - мешок
цел. Засмеялся, дал Ване полтину - а мог бы, говорит, Ваня, разбогатеть -
серебро-то не меченное. Уехал купец, а извозчик пошел на конюшню и удавился.
Еще, помню, про Власа, но другого, не бурмистра. Этому ад привиделся:

Крокодилы, змии, скорпии
Припекают, режут, жгут...
Воют грешники в прискорбии
Цепи ржавые грызут.

Впрочем, про скорпий и двухаршинных ужей дядя Сема, видно, читал, чтобы