"Валерий Генкин, Александр Кацура. Победитель" - читать интересную книгу автора

раз жуйте жвачку временных парадоксов. Вы же, коллега, уселись между
стульев, по каковой причине и почернели фиаско.
- Ты огорчен? - спросил я, когда Илья кончил.- Плюнь. Выбери другой
журнал.
- Знаешь,- улыбнулся он,- я и сам хотел так поступить. До встречи с
этим... Пышмой. А теперь мне кажется... Мне кажется, он будет ждать.
- Чего?
- Еще рассказов.
Самонадеянность никогда не отличала моего друга. Поэтому я принял его
слова за шутку. И разлил остатки вина.
- Ты помнишь моего отца? - спросил Илья.
- Конечно.
Я хорошо помнил болезненного мрачноватого соседа по исчезнувшему уже
дому, что стоял в несуществующем уже переулке, сбегавшем к Москве-реке от
каменного терема бояр Романовых.
- В последний год он совсем ослабел, стал рассеянным. Часто погружался
в какую-то задумчивость, перебирал старые конверты, две-три фотографии. А за
несколько дней до смерти почувствовал себя лучше, повеселел и сказал, что
собирается съездить в Керчь. Он родом из Керчи. Их было четверо, рассказывал
он мне. Он, два его друга, Борис и Иван, и Ксения. Всегда вместе. Все общее.
А после войны так и не встретились. Несколько писем - и все. А ведь эти трое
живы. Иван Филиппович приезжал на похороны. Вот я и подумал - живут люди,
очень нужные друг другу. Только они не знают об этом. А когда узнают - уже
поздно. Теперь представь, что по какой-то странной случайности, магическому
совпадению все они в один и тот же день приезжают в город своего детства...
И я уже знаю, пройдет два-три дня, и в моей квартире раздастся
телефонный звонок.
- Ну как ты там? - спросит Илья.
- Ничего, помаленьку,- скажу я. А потом побегу в булочную за печеньем к
чаю, потому что друг мой большой любитель сладкого.
Дело шло к ноябрю, по каковой причине в профкоме имелись в избытке
соцстраховские путевки.
- Ты тему сдал? Сдал. Отгулов хватает? Хватает. Чего тебе еще надо? За
семь-то рублей!
Действительно - чего? Я и поехал. И не пожалел. Не то чтобы место было
уж очень. Боже сохрани. Там-сям рощицы березовоосиновые. Черные, разбитые
трактором дороги. Небо низкое. Правда, в рощу заедешь - там награда.
Сумасшедшая земляничина.
Кучка престарелых опят. На корточки присядешь - волшебный моховой лес в
паутине и ошметках коры. И вот как-то, имея при себе палку и пакет с
десятком свинушек, я взбираюсь на холм, где лесок чуть погуще, и на самой
опушке у крутого склона натыкаюсь на роскошную спину: по нежной охре
витиеватый герб табачной фирмы. Выше - вязаная шапочка красно-белого колера.
На крайнем юге - серебристые дутые сапоги-снегоходы. Человек оборачивается,
и я вижу худощавое интеллигентное лицо мужчины средних лет, немного
растерянное. Я улыбнулся. Он улыбнулся.
- Здравствуйте,- говорит.
- Здравствуйте.
Тут замечаю у его ног приличных размеров корзину, совершенно пустую. Он
ловит мой взгляд: