"Анатолий Юмабаевич Генатулин. Вот кончится война " - читать интересную книгу автора

голос тот худолицый солдат, мой сосед слева, руку прижал к животу, в глазах
тоска.
- Ну, Худяков! - с досадой произнес помкомвзвода, повернувшись в
седле. - Выезжайте. Только быстро!
- Поменьше жрать надо, - проворчал кто-то.
Худяков отъехал в сторону, слез с коня и, не выпуская из левой руки
повод, правой расстегнул штаны и присел. Но конь не стоял на месте, рвался,
тащил Худякова с голым задом по сугробам. "Тпрруу, мать-перемать!" - стонал
Худяков.
В колонне смеялись и что-то кричали Худякову.
- Во-о-здух! - раздалась вдруг команда далеко позади.
Я встревоженно глянул на небо. Низко висела непроглядная серая
наволочь, сеял мелкий снежок. В такую погоду самолеты не летают. И гула не
слышно с неба. Почему же тогда "воздух"?
- Воздух! Воздух! - передавали по колонне, голоса все ближе и ближе, и
вот кто-то прокричал в нашем эскадроне, крикнули в нашем взводе, и пошло
дальше. Кричали уж очень весело; люди как-то оживились и, улыбаясь,
поглядывали назад. Все еще ничего не понимая, я тоже оглянулся: вдоль
колонны, обгоняя эскадроны, наметом ехал на вороном коне офицер, черная
бурка колыхалась на нем, как крылья взлетающей птицы, черная кубанка с синим
верхом лихо сидела набекрень, за спиной всадника развевался красный башлык.
Показывая рукоятью плетки на Худякова, он что-то прокричал хриплым басом и
поскакал дальше.
- Отбой! - крикнул кто-то.
- Отбой! Отбой! - вторили другие голоса.
Я уже понял, что "Воздух" - это прозвище проскакавшего мимо нас офицера
в бурке, но не знал, кто он по званию, на какой должности, подумал, что,
наверное, командир полка, и спросил у Баулина, мол, кто это был, комполка,
что ли?
- Майор-то? - Баулин улыбнулся чуть насмешливо, но в то же время как
будто и уважительно. - Это заместитель комдива по хозчасти Дорошенко, старый
кавалерист. Еще вместе с Котовским воевал. Покричать любит. А так ничего
мужик.
Худяков догнал эскадрон, пристроился к своему звену. Смеялись, трунили
над Худяковым, мол, что это тебе гаркнул Воздух? как он еще тебя не огрел
плеткой по голому заду. Потом была команда "повод" и пустились рысью. Под
мягким снегом на асфальте пряталась гололедка, некоторые кони
поскальзывались, один даже упал, а моя Машка трусила уверенно, и я уже любил
ее и думал, что жаль, если прежний хозяин, какой-то Атабаев, вернется из
санбата и отберет ее у меня
Так я вернулся в строй, на самый-самый передний край войны, вернулся к
тем, кто ходит грудью на пулеметы, сходится с врагом врукопашную, зарывается
в землю, спит в окопе, на холодной земле, на снегу, под открытым небом,
часто под дождем, я вернулся к своим, к этим одетым в грубые солдатские
одежды простым деревенским мужикам, парням или городским рабочим ребятам,
вчерашним фэзэушникам, словом, к солдатам, без которых, без чьей будничной
храбрости, терпения, выносливости, смекалки, готовности в любую минуту к
смерти не мог бы воевать и побеждать никакой генерал, никакой полководец,
будь хоть семь пядей у него на лбу.