"Вильгельм Генацино. Женщина, квартира, роман " - читать интересную книгу автора

Уже через неделю мать снова представляла меня в разных отделах кадров.
Во вторник мы ходили в кондитерский магазин, в среду на шинный завод, а в
четверг - в пивоварню. Было совершенно ясно, что не имеет никакого значения,
какую профессию я получу и какая фирма возьмет меня в ученики. Близилось
Рождество, а мне по-прежнему нигде и ничего не светило, никто не хотел брать
меня и чему-то обучать. В те времена я еще с удовольствием рисовал и любил
чертить. Поэтому мать таскала меня по разным мастерским, выполнявшим
графические работы, и маленьким рекламным агентствам. Она верила, что там
смогут сделать из меня художника. Эта наивность трогает меня еще и сегодня.
И хотя мать почти всегда была занята исключительно своими жизненными
передрягами, я ощущал в ее Душевном стремлении развить мои способности
нежность и теплоту. К сожалению, и в мастерских графиков, и в рекламных
агентствах я ни на кого не произвел хорошего впечатления. Правда, в
рекламном ателье SIGNUM меня чуть было не приняли на работу. Шеф неожиданно
заинтересовался моими карандашными рисунками, и я также неожиданно выразил
готовность сказать несколько слов о назначении этих рисунков и возможности
их использования в рекламных целях. Этим я обратил внимание шефа на себя. Но
потом шеф сделал роковую ошибку. Рассматривая мои рисунки, он открыл бутылку
готового какао, выпил ее наполовину одним залпом и поставил на свой рабочий
стол. Меня тут же затошнило при виде этой полупустой бутылки, где по
внутренней стенке сползали коричневые разводы. Мне никак не удавалось не
замечать этого. Напротив, я неотрывно следил, как отдельные капли
образовывали ручейки и стекали вниз, и опять умолк. Я даже не заметил, как
шеф задал мне еще несколько вопросов. Было ясно, что после того, что
произошло, я не останусь и в этом месте. Тем не менее по дороге домой между
мной и матерью неожиданно случилось нечто вроде сердечного сближения. Два
месяца назад я дал ей почитать письмо Кафки к отцу. Все это время она
молчала и не говорила ни слова, и вот сейчас, в трамвае, вдруг сказала: всё,
что пишет юный господин Кафка, чистая правда, слово в слово. И стала
рассказывать про своего отца и братьев, а под конец и про мужа. Больше всего
меня тронули ее слова "юный господин Кафка". Это звучало так, словно Кафка
вовсе и не умер, а напротив, мы его частенько видим, потому что юный
господин Кафка живет с нами в одном доме. И вот теперь мы сидим вдвоем в
этом трамвае, едем домой и, возможно, снова повстречаем в подъезде нашего
потрясающего соседа Кафку. Мать охотно включилась в игру, которую я не
замедлил выдумать.
- А ты пригласишь господина Кафку, если мы случайно встретим его в
подъезде, к нам пообедать?
- А он что, голоден? - спросила она.
- Думаю, да, - ответил я, - он ведь работает в страховом агентстве и
получает немного.
- И ты считаешь, парочка оладий его вполне устроит?
- А почему же нет? - удивился я.
- Ну тогда пожалуйста, я не против, - сказала она и засмеялась.
Только в середине февраля ей удалось пристроить меня в одну
торгово-коммерческую фирму, занимавшуюся обучением кадров в процессе работы.
Через полтора месяца, 1 апреля, я переступил порог
транспортно-экспедиторской конторы этой фирмы. Теперь в будни ежедневно с
8.00 до 17.00 я должен был работать, а по субботам с 8.00 до 13-00. Я сидел