"Генрих Гейне. Идеи. Книга Le Grand" - читать интересную книгу автора

И я живу! Великий ритм природы пульсирует и в моей груди, и когда я
издаю крик радости, мне отвечает тысячекратное эхо, Я слышу тысячи соловьев.
Весна выслала их пробудить землю от утренней дремы, и земля содрогается в
сладостном восторге, ее цветы - это гимны, которые она вдохновенно поет
навстречу солнцу. А солнце движется слишком медленно, - мне хотелось бы
подхлестнуть его огненных коней, чтобы они скакали быстрее. Но когда оно,
шипя, опускается в море и необъятная ночь открывает свое необъятное
тоскующее око, - о, тогда, только тогда пронизывает меня настоящая радость;
как девушки, ласкаясь, нежат мою взволнованную грудь дуновения вечернего
ветерка, звезды кивают мне, и я поднимаюсь ввысь и парю над маленькой землей
и над маленькими мыслями людей.
ГЛАВА IV

Но настанет день, и в жилах моих погаснет огонь, в сердце моем
воцарится зима, белые хлопья ее будут скудно виться вокруг моего чела и
туман ее застелет мне глаза. В истлевших гробах будут спать мои друзья;
останусь я один, как одинокий колос, забытый жнецом; вокруг меня взрастет
новое поколение, с новыми желаниями и новыми мыслями; полон удивления,
услышу я новые имена и новые песни; старые имена забудутся, буду забыт и
я- некоторыми, быть может, чтимый, многими презираемый и никем не
любимый! И краснощекие юнцы подбегут ко мне, вложат старую арфу в мои
дрожащие руки и скажут, смеясь: "Довольно тебе молчать, ленивый старик! Спой
нам снова песни о грезах твоей юности".
И я беру арфу - и просыпаются старые радости и скорби, туманы
рассеиваются, слезы вновь расцветают на мертвых очах, весна ликует в моей
груди, сладостно-грустные звуки дрожат на струнах арфы; я вижу вновь и
голубые воды реки, и мраморные дворцы, и прекрасные женские и девичьи лица
- и я пою песню о цветах Бренты.
Это будет моя последняя песня. Звезды взирают на меня, как в ночи моей
юности, влюбленный луч луны вновь касается поцелуем моей щеки, призрачные
хоры
110


былых соловьев звенят издалека, неодолимый сон смыкает мне глаза, душа
моя угасает, как звуки арфы, и несется аромат цветов Бренты.
Какое-то дерево покроет своей тенью мою могилу. Я хотел бы, чтобы это
была пальма, но ведь они не живут на севере. Скорее всего там вырастет липа,
и летними вечерами под ней будут сидеть и шептаться влюбленные. Чижик
подслушает их, качаясь на ветке, но ничего не разболтает, а липа моя будет
ласково шелестеть над головами счастливцев, они же, в упоении счастьем, не
удосужатся даже прочесть, что написано на белой плите. Лишь позднее, когда
влюбленный потеряет свою подругу, он придет плакать и вздыхать под знакомой
липой, и часто, подолгу созерцая могильный камень, будет читать надпись: "Он
любил цветы Бренты".
ГЛАВА V

Madame! Я обманул вас. Я вовсе не граф Гангский. Никогда в жизни не