"Генрих Гейне. Путевые картины" - читать интересную книгу автора

любитель рубить деревья
_________________________
1 Доктора прав (лат.).
2 Придворный кавалер (ит.).


с макушки!" Тут каждый из остальных господ тоже стал подходить к ней, и
у каждого оказалось в запасе какое-нибудь замечаньице или улыбочка, только
что придуманная системка, или гипотезка, или другой какбй-нибудь выкидыш из
собственной головки. Затем в открытые двери зала вошли еще какие-то господа,
объявившие себя также великими собратьями славного Ордена юристов; это были
по большей части неуклюжие, настороженные субъекты, они тотчас с огромным
самодовольством пустились в определения, разграничения и дискуссии по поводу
каждого пунктика каждой главы пандектов. А тем временем входили все новые
фигуры -- старые законоведы в допотопных одеждах, в белых париках с
косичками и давно забытыми лицами, крайне изумленные тем, что их, этих
прославленных знаменитостей минувшего века, не очень-то теперь почитают; и
они тоже, на свой лад, присоединялись к общему гулу, гомону, гоготу,
которые, подобно морскому прибою, все смятеннее и громче вздымались, бушуя,
вокруг великой богини, пока она, наконец, потеряв терпение, с устрашающей
исполинской скорбью не воскликнула: "Молчите! Молчите! Я слышу голос
дорогого моего Прометея: коварной властью, немым насилием прикован он,
неповинный, к скале мучений, и все наши споры и болтовня не освежат его ран
и не разобьют оков!.." Так воскликнула богиня, и ручьи слез хлынули из ее
глаз, а сборище завыло, словно в смертном страхе, потолок затрещал, книги
посыпались с полок, и напрасно старик Мюнхгаузен вышел из своей рамы, чтобы
призвать к порядку; гам и крик становились все громче, -- и я бежал от
безумцев, ревущих, точно в доме умалишенных, и спасся в историческом зале, в
том благодатном месте, где стоят бок о бок священные статуи Аполлона
Бельведерского и Венеры Медицейской; я бросился к ногам богини красоты, и,
глядя на нее, я забыл о неистовом хаосе, от которого бежал; мой взор
восторженно впивал гармонию и вечную прелесть ее несравненного тела,
эллинский покой сошел мне в душу, и на мое чело, как благословение рая,
излил сладчайшие звучания своей лиры Феб-Аполлон.
Проснувшись, я все еще слышал ласковый звон. Стада брели на пастбища, и
это звенели их колокольчики. Милое золотое солнышко светило в окошко и
озаряло

картинки на стенах комнаты. Это были сцены из эпохи Освободительной
войны, правдиво изображавшие, как все мы были героями, затем сцены казней
времен революции, Людовик XVI на гильотине и еще другие такие же отсечения
голов, на которые и взглянуть-то нельзя, не поблагодарив бога за то, что
спокойно лежишь в постели, пьешь вкусный кофе и голова твоя все так же
комфортабельно сидит на твоих плечах.
Напившись кофе, одевшись, прочитав надписи на оконных стеклах и
расплатившись в гостинице, я покинул Остероде.
В этом городе столько-то домов и столько-то жителей, и среди них
несколько живых душ, как сказано подробнее в "Карманном путеводителе по
Гарцу" Готтшаль-ка. Перед тем как выйти на шоссе, я взобрался на развалины
древнего замка Остероде. От него осталась только половина высокой, с