"Элизабет Гейдж. Табу" - читать интересную книгу автора

противоположное сказочной, идеальной Ив Синклер.
Первые пять минут ее пребывания в кинотеатре всегда были отравлены этим
мучительным сравнением. Но потом она забывала обо всем, в драгоценные два
часа она полностью отождествляла себя с недостижимой, совершенной Ив, ее
мягкой улыбкой, чарующим голосом, искрометным юмором и, что самое главное,
упивалась счастливым концом, восхищаясь тем ангелом-хранителем, в роли
которого Ив выступала по отношению к своей экранной семье, окружающим ее
людям. В пестрый, запутанный мир кино она вносила атмосферу равновесия и
ясности - так что плохой конец казался просто немыслим.
Фильм окончился. Пора идти домой.
Кейт выползла наружу, щурясь от резкого полуденного солнца. Перед ней
протянулась главная улица Плейнфилда, запущенного, сонного и унылого, как и
сотни других маленьких городков Америки тех дней.
Это был заштатный городишко, затерянный среди фруктовых садов
Сан-Хоакинской долины. Хотя Кейт казалось, что он отдален от сказочного
Голливуда сотнями миров, на самом деле расстояние было не больше ста
пятидесяти миль. Такова разница между географией и мечтой.
В центре города слонялась кучка зевак, разглядывавших запыленные
витрины магазинов, да редкие машины проезжали из конца в конец улицы,
разгоняя застоявшуюся тишину дребезжащим клаксоном. Но большинство людей
сидело по домам, выходить наружу было, собственно, незачем - они были
слишком бедны, чтобы делать покупки, и слишком усталы, чтобы веселиться.
Кейт миновала восемь кварталов, пока не доплелась до того района, где
она жила. Чем ближе она подходила к этому месту, тем сильнее бросалась в
глаза перемена, происходившая с окружающими ее домишками, - и без того
маленькие и ветхие, они становились все более грязными, тусклыми и
обшарпанными. Стайка ребятишек играла без присмотра под палящим солнцем.
Немногим из них посчастливилось иметь велосипед, и они бегали, поднимая
клубы пыли, делавшей серо-грязной их и без того потрепанную, изношенную
одежду.
Тяжелые времена ощущались во всем, но больнее всего они ударили по
обитателям нищих окраин небольших городков, и в более удачные времена подчас
не имевших работы. Дух бедности, затхлости и апатии был повсюду.
Чудесный мир Ив Синклер стал блекнуть и терять очертания по мере того,
как материализовывался город, родной Кейт. Медленный, неотвратимый процесс
умирания мечты был знаком ей. Это было как раз самым мучительным во всем
том, что имело отношение к Ив Синклер, что делало ее собственную, реальную
жизнь настолько отвратительно-невыносимой, что она только и мечтала о том,
когда ей снова удастся попасть в кино, отправиться в страну воплощенных
грез.
Наконец Кейт добралась до дома. Это была крохотная двухэтажная хибарка,
с облупившимися ставнями, выцветшими шторами и скрипучей дверью. Кейт
удивилась, почему раньше ей удавалось не замечать этого убожества. Тогда как
теперь...
Она вошла через парадную дверь и оказалась на кухне. Мать, полируя
палец на ноге, с увлечением болтала по телефону с одним из своих
многочисленных приятелей. Она даже не обернулась, чтобы поприветствовать
дочь.
Кейт открыла холодильник и налила в кружку молока. Затем пошла наверх.
Идти пришлось через общую комнату, заставленную обшарпанной мебелью