"Элизабет Гейдж. Табу" - читать интересную книгу автора

Эти слова лежали в основании правил игры, установленных Этель
Зонненбаум, самой сутью ее поучений. Нельзя останавливаться ни перед какой
жертвой, если речь идет о Карьере, считала она.
- Ты знаешь, что я хочу только счастья для тебя? - бормотал глава
студии. - Все фильмы в мире и все миллионы сборов - дерьмо, если мое
маленькое солнышко не будет счастливо... Ты знаешь это, правда?
- Да, сэр.
- Вот и хорошо. Хорошо.
Теперь его руки теребили ее юбку. Крупные пальцы медленно ползли по ее
бедрам. Ив слышала тяжелое дыхание у самого уха, ощущала улыбку над своими
волосами.
"Не чувствовать ничего. Ты - не здесь. Ты где-то еще", - приказала она
себе.
И ей это удалось. Когда руки Доуната добрались до талии, Ив словно
сбросила с себя кожу и перенеслась туда, где нет ощущений, эмоций, страха,
боли. Это было то самое место, которое она научилась посещать во время
бесчисленных съемок или общения с публикой, когда ее усталость, голод были
на грани выносимого. Эта способность к полной отрешенности от себя давала ей
возможность быть в хорошей форме все эти годы, когда детство и отрочество
были принесены в жертву карьере. Способность эта держала Ив и сейчас.
- Ну, ну, моя девочка, - бормотал Карл Доунат, прижимаясь толстыми
губами к ее маленькому уху. Стон клокотал в его горле, и он еще теснее
прижал Ив к себе. - Вот и хорошо, вот и хорошо... Папочкина девочка...

3

12 сентября 1930 года
За четырнадцать сотен миль от Голливуда, где Ив Синклер тяжким трудом
вершила свою карьеру, полдюжины мужчин потели под жгучими лучами солнца
Оклахомы. Вместе они старались противостоять страшной тяжести бурового
снаряда, тянувшего вниз.
Это были нефтяники. Нужно было заменить измельчавшее скалы на дне
скважины буровое долото, которое затупилось от долгой работы под землей. Оно
было прикреплено к тяжелой оснастке, тащившей его вниз по шахтному стволу,
вес которой усиливал силу каждого нового удара бура.
Сопя от напряжения, мужчины пытались засунуть долото и так и эдак,
поругиваясь, когда бур качало и швыряло из стороны в сторону, пока в конце
концов оно не было пригнано и не встало на место.
Наблюдая за ними с удобной и безопасной позиции, Джулиан Флагг снял
кепку и вытер ею брови. В отличие от простых работяг он носил рубашку,
несмотря на жару. Он был тощим и бледным и совершенно не собирался
подставлять свою кожу под озверевшее оклахомское солнце, которое ненавидел
почти так же, как ненавидел работать.
Джулиан Флагг ухитрился получить должность наблюдателя сегодня
благодаря прорабу, любимчиком которого он стал, - постоянно стараясь
угодить, польстить, подлизаться множеством мелких услуг и одолжений в
течение четырех лет работы. Джулиан смотрел на других рабочих и был ужасно
доволен тем, что он - не с ними. Трудяги частенько роптали, так как боялись
иметь дело с тяжелым оборудованием: раньше не один человек был серьезно
ранен частями бура.