"Фридрих Гегель. Эстетика т.4" - читать интересную книгу автора

имея намерения научиться им. Поэтому специальные выражения никогда не
были общими. Конечно, и у нас есть слова для обозначения тонких оттенков в
изменениях видимой природы, но они или употребляются только в просторечии,
или же являются провинциальными. - Вообще из всех произведений древних сразу
видно, что они спокойно отдавались течению своих представлений и создавали
свои произведения, не считаясь с публикой. В наших же произведениях
бросается в глаза то, что они были написаны авторами, рассчитывающими на то,
что их будут читать, и как бы в процессе воображаемой беседы со своими
читателями.

Точно так же мы видим, что в распространенных еще и поныне формах
поэзии именно обстоятельства дали направление гению великих
первооткрывателей. Нигде это влияние не обнаруживается так явно, как в
истории драматического искусства. Истоки трагедии восходят к грубым
празднествам, устраивавшимся в честь Вакха, которые сопровождались пением и
танцами (Tib.II, 157; Horatii ars poГ"tica, v. 220). От воздаяния трагедия и
получила свое название. Вначале эти празднества прерывались только одним
лицом, рассказывавшим древние мифы о богах. Эсхил впервые ввел два лица,
сделал постоянную сцену вместо использовавшейся прежде деревянной пристройки
, которая была разделена на несколько частей, чтобы можно было представлять
различные сцены. Зритель должен был тогда обращаться от одного места
действия к другому. С возникновением постоянной сцены поэты перестали
нуждаться в этом благодаря введению единства места, которым они изредка
жертвовали ради большей красоты (как Софокл в "Аяксе", ст. 815 сп.). Язык
получил от своего первого подлинного творца то торжественное достоинство,
которым он впоследствии всегда отличался. Отсюда видно, как возникла
своеобразная форма греческой трагедии, прежде всего такая ее особенность,
как хор. Если бы немцы совершенствовались без влияния чужой культуры, то,
несомненно, их дух принял бы другое направление. У нас были бы свои немецкие
драмы и 'мы не заимствовали бы их форм у греков.

Комедия их также возникла из низменного фарса ( ПTО+-О"О"О№ОєО-)
крестьян, из фесценний римлян (Aristot. ars poГ"tica, Cap. 11,4, Ноrat.
Epist. II, Ep. I, v. 139 ел. и замечания об этом Виланда). Сама природа
обучала варваров первобытной поэзии, из которой искусство сделало постепенно
то, что у более утонченных народов называется поэзией. У афинян, о которых
Ювенал говорил nati comoeda est *, этот вид драмы должен был завоевать
наибольший Это комедийный народ. (Прим. ред.)

11

успех, в то время как у серьезных римлян не могло быть тонкого чувства
комического.

Только эти два вида драматической поэзии были известны древним.
Некоторые смешанные жанры, к которым обращались, уступая изнеженному вкусу
слушателей ( ОєО+-П"'ОuОї/О(R)',О№ ПhОї'.ОїП...ОSП"Оu- П"ОїО№П'
&ОuО+-П"О+-'-П', Aristot. ars poet. VII, ОєОuПT. i3), по-видимому,
сохранялись недолго.